Браун Сильвия - Прошлые жизни и ваше здоровье

Потом клиентка описала жизнь в Египте. Лиза была верной подругой и фрейлиной некой могущественной дамы из королевской семьи. Лиза всем сердцем любила еще более могущественного брата своей повелительницы, однако он готовился к политически выгодному браку с нелюбимой женщиной. В течение нескольких месяцев влюбленные скрывали свою связь, но в конце концов их застали вместе. Небольшая группа чиновников (Лиза сказала, что они выполняли в правительстве функцию кабинета министров) постановила, что женщину нужно немедленно отправить в ссылку, ибо она представляет угрозу браку, который эти люди считали жизненно важным для интересов государства. Когда, несколько месяцев спустя, женщине позволили вернуться, ее любовник уже женился и уехал, а могущественная дама, на которую она прежде работала, была холодна и презрительна, ибо считала свою бывшую фрейлину расчетливой предательницей. Лиза прожила остаток жизни в одиночестве, и все окружающие относились к ней как к отщепенке и даже потенциальной изменнице.

Понятно, почему клеточная память постоянно твердила Лизе о разлуке с любимым и почему ей так страстно хотелось иметь полную семью. По меньшей мере три раза судьба безжалостно отнимала у нее человека, с которым она хотела провести всю жизнь, не оставив в утешение даже ребенка. Опыт прошлых жизней учил, что за любовью неизбежно следует одиночество и земная жизнь заканчивается в холодной эмоциональной пустоте. Поэтому с того мгновения, когда Лиза полюбила Клинта, все клетки тела начали передавать ей послание, основанное на опыте сверхсознательного ума: будь готова к несчастью и, если хочешь ребенка, торопись, иначе придется провести остаток жизни в одиночестве. Лиза ушла из моего кабинета пораженная, но совсем убежденная, что все эти яркие воспоминания о прошлых жизнях не были всего-навсего продуктами разыгравшегося воображения. Ее сознательный ум не мог позволить себе такую роскошь, как ощущение безопасности в браке с Клинтом. Но женщина пообещала взять себе за правило каждый вечер в течение месяца молиться о том, чтобы вся боль и негативность, принесенные из прошлых жизней, ушли из клеточной памяти и сверхсознательного ума и растворились в белом свете Святого Духа. Тогда Лиза смогла бы сосредоточиться на том, что ей необходимо в этой жизни. Я сказала ей:

— Возможно, вам покажется, что это самый дурацкий из советов, которые вам когда-либо давали в жизни.

Можете надо мной смеяться, но делайте то, что я сказала, если через месяц вы не заметите никаких перемен к лучшему, то мне позвоните и скажите, что я советую людям глупости.

Но вместо этого через шесть недель позвонил Клинт.

— Что бы вы ни сделали с моей женой, это просто чудо какое-то, — сказал он, едва представившись. — Раньше она по всякому поводу и без повода звонила мне работу по четыре раза в день, чтобы убедиться, что я куда-нибудь не ушел. Всякий раз, когда я выходил из дому, Лиза донимала меня вопросами, куда я иду и когда вернусь, а стоило мне задержаться хоть на пару минут, начинала пилить. Честно говоря, она была больше похожа на жандарма, чем на жену. Сколько я ни убеждал Лизу, что не собираюсь уходить от нее, — все без толку. Но после визита к вам она совершенно изменилась. Лиза стала мягкой, уверенной в себе, счастливой, и — самое главное — теперь она мне доверяет. Если раньше мне было просто страшно возвращаться домой после работы, теперь я иду туда с нетерпением. Я позвонил, чтобы сказать, как мы оба вам благодарны!

А год спустя пришло еще более радостное известие: фотография улыбающихся Лизы, Клинта и их приемной дочурки возле рождественской елки. И между прочим: они не назвали ее Сильвией.

Саморазрушительная потребность во внимании

Цинтии было 30 лет. Эту женщину направил ко мне мой друг, психиатр. Ее потребность во внимании стала очевидной еще до того, как она вошла в мой кабинет. Я слышала, как она говорит и смеется в приемной, и голос ее звучал примерно вдвое громче любой допустимой нормы. Из-за своей привычки бурно жестикулировать она ухитрилась опрокинуть лампу и разлить свой кофе уже за тот короткий промежуток времени, пока представлялась моим сотрудникам. Выйдя, чтобы пригласить ее в кабинет, я увидела, что ее слишком облегающее, слишком короткое платье с глубоким вырезом, взлохмаченные волосы и яркий макияж — все было направлено на то, чтобы транслировать в окружающий мир то же самое послание, которое передавал оглушительный голос и бурная жестикуляция: «Смотрите на меня!».