Эра Рок - Тринадцать полнолуний

— Альвига.

— Это имя девочки?

Но уста Альэры сомкнулись навек.

— Господи, ну за что мне всё это?! — разрыдалась графиня, — ну почему ты так мучаешь меня?!

Пастор читал молитвы над усопшей, графиня, молчаливая и сосредоточенная, сидела, глядя в одну точку. Когда священник закончил, Выбровская поднялась, сняла с покойноё янтарное ожерелье и, торжественно положила на младенца, которого держала кормилица.

— В память о матери, — объяснила она свои действия, — бедная кроха с первых же минут осталась одна на всём белом свете. Надеюсь, господь продлит мои дни настолько, что я успею вырастить малютку.

Никому из присутствующих в этой комнате не было дано увидеть удивительную картину, проявившуюся в дальнем углу комнаты. Два астральных тела Люциана и Альэры, стояли, обнявшись, наблюдали за происходившем.

— Вот теперь, мы будем с тобой вместе, надеюсь, навсегда, — говорил Люциан, — если бы ты знала, как я страдал все эти девять месяцев. Но теперь мы будем с тобой вместе навсегда.

Альэра только сильней прижалась своим астральным телом к его бесплотному силуэту. Выбор был сделан, больше им не суждено было родиться на земле, скитаться по мирам и оттуда творить своё дело — вот их удел. Это была лишь проверка на прочность, устроенная покровителем тьмы и двое его ставленников выдержали её. Они, и подобные им, стали тем злом, которое окутывает наши души, вьёт гнёзда в наших сердцах, рождая потомство грехов. Лучшие в своём роде, от них не дождёшься снисхождения, пощады и понимания. До тонкостей и мелочей зная наши души, они искусно культивируют в нас порочность и торжествуют свою победу на похоронах наших душ. Но не только вместе они сила, даже по отдельности, злобные сущности мужского рода никогда не полюбят по настоящему земную женщину. Они лишь заманят её в свои сети, высосут жизненную силу и принесут её своим любимым, данным их самим сатаной. Так же и женщины — дьяволицы, она приблизит вас к себе и накормит вами своего единственного возлюбленного из преисподней.

Гарнидупс открыл глаза. Он находился в знакомой комнате, возле него стояли Юлиан и Шалтир. Они смотрели на Гарнидупса с отцовской любовью и с нескрываемой гордостью за своего ученика.

— Пожертвуй малым и получишь всё, — произнёс Шалтир странную фразу.

Гарнидупс, ничего не понимая, находясь в состоянии полной прострации, смог выдавить из себя только несколько слов:

— Я что, жив?! Где я уже нахожусь, по какую сторону мира?

— По эту, мой друг, по эту, как раз там, где нужно.

Юлиан подошёл к креслу, в котором сидел Гварнидупс и похлопал его по плечу.

— Это что, была очередная моя жизнь?! Как быстро и глупо она закончилась! Зачем она была нужна? Господи, я совсем запутался!

— Вот тебе на, мальчик мой, напротив, всё предельно ясно, — Юлиан от удивления развёл руками, — умереть в старости, в окружении родных и близких — разве это самая высшая награда?

— Но за две мои жизни, я почему — то видел вашу смерть именно такой, за исключением скорбящих родственников, — в голосе Гарнидупса слышались язвительные нотки, — я только раз испытал любовь, даже сына не увидел и вообще, судьба обошлась со мной довольно сурово. Лицемерить, что мне этот факт безразличен, я не могу и не хочу.

В комнате воцарилось молчание. Юлиан был обескуражен таким откровенным возмущением своего ученика.

— Мальчик мой, я и не думал, что для тебя это так важно, ведь дело в том, что цель твоей жизни была совершенно другой, но не думай, что счастье встретить невозможно, каждому оно выпадает хотя бы раз. Не прав был поэт, сказавший, что на свете счастья нет, есть лишь покой и боль. Счастья на свете много, но у каждого оно своё. И чтобы оно приносило истинное наслаждение, а не временный эффект, нужно набраться терпения. Шалтир, ну же, поддержите меня.

Шалтир, сдержанно кивнул.

— Даже им дали возможность, пройдя все круги, обрести друг друга, — с невыразимой тоской, сказал Гарнидупс, — и никто не разлучит их. Говорят, что браки заключаются на небесах, а этот союз был «благословлён», извините за богохульный каламбур, в преисподней и оказался гораздо крепче. Вы серьёзно так считаете, что это задумка преисподней?

Оба учителя ничего не ответили ему, хотя их молчание было гораздо красноречивее любых ответов.

— Извините меня, это говорит моё сознание, окунувшееся в воспоминания, — усмехнулся Гарни, — Там, в глубинах мозга, в самом дальнем углу подсознания мысли совсем другие. Только когда мы ощущаем, что наше земное время подходит к концу, душу сжимает невыносимая тоска. Мы не можем простить себя только за одно, зачем так торопились жить, ведь скорость времени одна для всех и силы нужно рассчитать на всю дистанцию. Жаль, что понимание и мудрость приходят тогда, когда ничего нельзя изменить, ведь жизненные силы были отданы в самом начале с той уверенность, что бежишь короткую дистанцию, а оказалось — марафон. Скажите, мой удел — всегда умирать молодым? — Друг мой, ну почему же, не всегда. Я понял твою печаль, не надо, не давай ей возможность поглощать твоё сознание, — Юлиан почесал затылок, ища слова утешений.