Сергей Хольнов - Хольнов С.Ю. - Тоннель в подсознание, или уроки Силы

Так я впервые узнал, что в экстремальных ситуациях мы способны спонтанно переходить из состояния умственной тишины в позицию полного внутреннего безмолвия (разумеется, если испытания на прочность мы встречаем именно в этом настрое; толтеки называют такой переход остановкой мира), когда включается «разум» тела, «разум» нервных клеток, а субъективное время замедляется и даже может останавливаться.

Спустя пять лет опять-таки благодаря состоянию умственной тишины я благополучно выпутался из другой запомнившейся мне переделки. К тому времени я уже кое-что соображал в некоторых психических настроях. К числу последних относилась и психическая позиция умственной тишины. В тот раз дело было на южном склоне Кавказского хребта, неподалеку от Кавказского заповедника. Около трёх пополудни седьмого октября мы спускались по отрогам главного хребта с намерением к вечеру того же дня выйти одной горной пасеке, на которой и собирались заночевать. Опять-таки было нас трое: мой давний приятель, вместе с которым мы вдоль и поперёк излазали Северный Урал и не по одному разу бывали в горах Кавказа и Алтая (он замыкал группу), ваш покорный слуга, первым спускавшийся по тропе, и ещё — наша спутница, которой раз и навсегда в этом путешествии было определено место посерёдке между мужчинами. Наш путь по склону пересекал глубокий сухой лог с крутыми бортами. Тропа на этих бортах делала по несколько петель иначе было не спуститься из-за их крутизны. В тот момент, когда я ступил на каменистое дно лога, наша спутница находилась точно за моею спиной, но метра на полтора выше меня, а мой приятель отставал от нас шагов на сто и ещё только подходил к логу. День выдался великолепный. Послеполуденное солнце стояло ещё достаточно высоко — русло лога, загромождённое гигантскими валунами, как бы прорезало в склоне горы щель, наподобие прицела, в котором сиял ослепительный оранжевый диск. Повернув голову направо, я посмотрел туда и увидел... медведя. Он был ещё далеко от нас — метрах в ста или даже более, но нёсся вниз по сухому руслу огромными прыжками прямо на меня. С позиций здравого смысла, эта ситуация была крайне опасной. С одной стороны, медведь явно не собирался куда-либо сворачивать: крутые борта лога направляли его именно к нам. С другой, мне, да и моей спутнице, было некуда отступить. Причём стоило лишь кому-то из нас с испугу побежать от зверя, как он мгновенно на нас напал бы. Таков уж инстинкт хищника: догонять всё, что стремится от него уйти. Нужно ещё добавить, что никакого оружия у нас не было — разве что палка, на которую опиралась женщина.

Слава Богу, в тот момент я не думал! В ушах у меня зазвенело, а мир замедлился и словно бы потускнел. Я механически обернулся к женщине: прежде её успокоил, а затем указал на медведя (она ещё не заметила его) и мягко погасил её первый импульс ринуться назад... Потом я снова повернулся к медведю, нимало не сомневаясь, что всё обойдется. Метров за двадцать до меня зверь сделал ложный бросок в нашу сторону: наверное, решил припугнуть на всякий случай. Я не шелохнулся, а спутница закричала во весь голос, но, к счастью, тоже не тронулась с места. (Потом она призналась, что её просто ноги не послушались.) Тогда медведь вернулся на прежний курс и пронёсся мимо в двух-трёх шагах от меня.

Я механически смотрел зверю вслед, когда сзади послышался какой-то звук. Я обернулся: женщина за моею спиной тяжело рухнула на камни ноги больше её не держали. Что же до меня, то я не испытал в тот раз и тени страха я вообще ничего не почувствовал.

Такова мудрость и сила подсознания, которое мгновенно без каких-либо вычислений и выкладок знает всё, что требуется, и действует адекватно ситуации. Я и в дальнейшем неоднократно убеждался в его исключительном могуществе. Правда, чтобы это могущество могло проявиться, совершенно необходимо освободить подсознание от диктата интеллекта. А это, увы, не так-то просто сделать.

В описанных случаях полное внутреннее безмолвие возникало в экстремальных ситуациях из состояния внутренней тишины. Но его могут «включать» и другие «пусковые устройства». Например, сама «масса» состояния тишины, причём безо всяких стрессов, экзальтации и вообще каких-либо отклонений от нормы. Я хочу сказать, что имеется некий критический порог длительности, после которого умственная тишина сама собою переходит в полное внутреннее безмолвие.

Кроме того, это эффективнейшее психическое состояние способно в некоторых случаях и без предварительной фазы умственной тишины внезапно обрушиваться на нас, поглощая всё наше существо. Могу назвать некоторые факторы, которые, если и не пробуждают в нас внутреннее безмолвие непременно, то с большой долей вероятности способствуют его приходу. Это — йогические асаны и дыхательные упражнения, различные тао или ката восточных воинских искусств, динамические системы цигун, наконец, так называемые магические пассы толтеков. Интересно, что глубокое физическое и психическое расслабление в положении лёжа (например, знаменитая сиршасана йогов) не способствует ни умственной тишине, ни полному внутреннему безмолвию. Оно «сдвигает» психику в сторону сна, стимулируя в нас иное состояние сознания, а именно, некую особую психическую позицию полусна-полуяви, или пограничное положение между сном и бодрствованием, которое имеет множество степеней и модификаций (к примеру, то же йогическое состояние тандра , во время которого перед умственным взором очень отчётливо возникают различные образы и картины).