Тралег Кьябгон - Сущность буддизма

Еще при жизни Будды некоторые считали, будто достичь высших духовных ценностей могут только люди определенного социального статуса, да и то лишь с божественного соизволения; «низшим» же путь духовного прогресса заказан. Другие полагали, что на духовное совершенствование способны только мужчины, а вот женщинам это не дано. Будда же говорил, что способность развиваться в религиозном смысле не имеет никакого отношения ни к нашей социальной или культурной принадлежности, ни к нашей религии, ни к полу, но достижима для каждого, кто не пожалеет времени и сил, чтобы достичь просветления. Вот поэтому Будду еще называют Просветленный. Желающий проникнуть в природу вещей должен обрести просветление, а это то же самое, что и состояние будды. Буквально же слово «будда» означает «проснувшийся».

Будучи обычными человеческими существами, мы не вполне пробуждены, потому что наши мысли — да и поведение тоже — обусловлены неведением, сумбуром в мыслях, недопониманием и отсутствием просветленности. Когда же разум освобожден от всяческой скверны и заблуждений (их еще называют помрачениями), когда сознание стало чистым и умудренным, тогда каждый в силах постичь природу вещей; другими словами — достичь состояния будды.

Мы не должны забывать, что Будда давал свое учение в контексте индийской религиозной традиции, но два значительных ее аспекта отвергал совершенно. Один — из учения, чьи корни уходят в «Упанишады», которое уделяет особое внимание пониманию адептом собственной природы, якобы идентичный с реальностью мира. Сущность мира там понимается как брахман , абсолют, который отождествляется с собственным разумным духовным началом человека, то есть атманом . Цель же религиозного практика состоит в том, чтобы достичь тождества своего сущностного «я», то есть души, с реальностью мира. Будда отвергал эту позицию как крайность, называя ее последователей абсолютистами или этерналистами.

Он также отвергал другую крайность, основанную на материализме. Приверженцы этой крайности, называемой адживика или локаята , отвергали существование перетекающего сознания и моральной ответственности, поскольку верили, что каждый из нас сотворен из пяти элементов, которые распадаются в момент смерти, не оставляя после себя ничего. Нет никакого сознания, которое продолжает существовать, а потому нет смысла говорить о нравственности или чем-то подобном, поскольку все это — лишь социальные обычаи. Будда называл этих людей нигилистами.

Он говорил, что абсолютисты, последователи «Упанишад», переоценивают значение реальности; постулируя существование многих вещей, которых на самом деле нет. А еще Будда утверждал, что никто не может отыскать ни в окружающем мире, ни в самом себе никакой сущности или, иначе говоря, реальности; что она — лишь метафизическая конструкция, фикция, порожденная человеческим разумом, но не вытекающая из эмпирического опыта.

В то же самое время нигилисты недооценивали действительность, отвергали существование сознания и так далее. Будда же учил тому, что он назвал средней точкой зрения. Сейчас это называется срединным путем. Будда понимал, что многие из людей или не особенно твердо придерживаются правил морали и слишком привержены чувственным удовольствиям, или практикуют крайнюю аскезу, доходящую до самоистязания. Согласно Будде, ни тот метод, ни другой не ведет к пониманию природы реальности. Сам он несколько лет практиковал суровую аскезу, но потом счел, что ее одной недостаточно. При этом он подчеркивал, что самоограничение и воздержание весьма ценны, не стоит только увлекаться ими чрезмерно.

Эта доктрина содержится в учении о четырех благородных истинах, где Будда подчеркнул, как выработать среднюю точку зрения и как освоить срединный путь. Первая из четырех благородных истин — страдание. Так обычно переводят с саскрита слово духкха (или дуфуна с языка пали). Этот перевод следует уточнить, отметив, что это вовсе не означает, будто Будда отрицал существование счастья или довольства жизнью. Он считал: в мире есть и счастье, и горе, а всем, что творится с нами в повседневной жизни, мы обязаны духкхе, и даже когда нам достается толика счастья, это не навсегда, ибо счастье переменчиво. Неудовлетворенность тоже остается, доколе мы не постигнем истину и не поймем, что по-настоящему может способствовать нашему счастью, а что не может.