Фулканелли - Философские обители

В заключение, вслед за Яфетом несчастного Скаррона, не имевшего, впрочем, ничего против Савиньёна, повторим его в какой-то степени жестокие слова:

Читатель, без сомнения, заметит, что Философские обители открывает Саламандра на фронтисписе, а завершают в качестве своеобразного эпилога эдинбургские Солнечные часы. Эти два символа выражает один и тот же предмет, углублённый анализ которого, рассеянный по всей книге, неопровержимо свидетельствует об огромном труде, потраченном нашим Мастером на своё открытие, о невиданных усилиях, потребовавшихся для проведения полного объёма подготовительных работ.

У нас и в мыслях нет дополнять сведения, которыми Фулканелли так щедро уснастил страницы своей книги, использовав свои исключительно богатые знания и приобретённую в результате тщательного изучения древних авторов осведомлённость в герметической риторике, исключающую опасность разглашения тайны. Но нам посчастливилось долгое время быть восторженным свидетелем неутомимых трудов нашего Учителя у печи, и мы поделимся кое-какими воспоминаниями, которые, надеемся, будут должным образом оценены приверженцами (amateurs) нашей науки.

Мы не думаем также, что поступаем опрометчиво, приводя здесь слова самого Фулканелли о том, что он более двадцати лет потратил на поиски Золота Мудрецов (Or des Sages), которое всё это время было у него под рукой. Это откровенное, смиренное и чуть ли не покаянное признание нас на первых порах смутило. Однако пример Фулканелли не составлял исключения. Наксагор, чью Разоблачённую алхимию мы с Учителем читали в очень точном рукописном переводе XVIII в., после тридцатилетних поисков таинственного вещества, которое он каждый день держал в руках, в сердцах восклицает:

«О великий Боже, в каком ослеплении ты держишь нас, пока в бесконечном своём милосердии не убедишься, что Делание нас не погубит!»

Мастер, склонив к моему плечу благородное строгое лицо, обрамлённое длинными седыми волосами, прокомментировал это так:

— Философское золото, полное всяческих примесей, окутанное густой тьмой, сопряжённое с печалью и скорбью, есть, тем не менее, единственная и истинная первоматерия (premiere matiere, prima materia) Делания, подобно тому как единственной и истинной первой материей (matiere premiere, materia prima) является ртуть, порождающая невидимое и всеми пренебрегаемое золото. Это важное различие, на которое обычно не обращают внимания. Оно значительно облегчает понимание текстов и позволяет обойти первые трудности на нашем пути.

Беседа продолжалась, зачастую в качестве свидетелей под неяркий свет большой керосиновой лампы призывались книги из шкафа.

— Продукт водной коагуляции с самого начала предстаёт в таком виде, что его нередко тут же выбрасывают, не утруждая себя даже самым поверхностным его исследованием.

Объясняя мрачную сцену, иллюстрирующую четвёртый ключ Василия Валентина [4] * См.: Василий Валентин. Двенадцать ключей мудрости. — Перевод с французского В.К. — М.: Беловодье, 1999. (Далее: ДКМ.) С. 89–90. — О.Ф . (издания «Minuit»), мы уже говорили об этом веществе, символически обозначаемом «навозом». Оно хорошо знакомо химикам, даже если они считают его никуда не годным остатком. Что-либо полезное извлечь из него, кроме как нашим способом, трудно, поэтому данный осадок не включают даже в разряд побочных продуктов. А между тем именно это вещество, по видимости нечистое, Философы называют слюной дракона (bave du dragon) и утверждают, что оно хоть и неблагородное, но очень ценное. Чёрное с трупным запахом, оно поднимается со дна герметического моря и распространяется по поверхности в виде схожей с гноем смрадной, пузырчатой пены, которую с такой радостью собирают алхимик и его жена из Mutus Liber. Они вычерпывают ковшом жирную бурду, покрывающую раствор. К этой бурде Фулканелли возвращается в главе Лесной житель своих Философских обителей. По существу, персонажи с картинки осуществляют на практике совет Мастера Арнольда из Виллановы, данный в его Розарии (Чётках) Философов:

«Собери чёрное вещество с поверхности, это масло — истинный признак растворения. Растворённое вещество, как и золото, поднимается вверх, где его отделяют от низших веществ. При этом обращайся с ним осторожно, чтобы оно не испарилось» (Lugduni, 1586, р. 17).

— Это и есть наш навоз, — подтвердил Учитель, — наш навоз, который Философы называют чёрной серой, природной серой, темницей для золота, гробницей короля, а также латунью, вороном, Сатурном, Венерой, медью, бронзой и т. д., и которому они приписывают очень важные и исключительно редкие свойства. Они по праву считают его самым стоящим подарком Создателя и утверждают, что без откровения свыше никак нельзя признать в этом отвратительном, отталкивающем на вид месиве Божий Дар, превращающий простого алхимика в Мудреца, а Философа — в искусного Адепта.