Жорж Минуа - Дьявол

Дьявол — фигура иррациональная: порождение нашего разума, который пытается найти логическое объяснение феномена зла при столкновении с действительностью. И хотя для неверующего человека это — мифологическое существо, а для верующего — реальное, различие на самом деле не столь серьезно, как может показаться. Дело в том, что активность вымышленной фигуры может проявляться не менее самостоятельно и эффективно, чем фигуры реальной. Вымысел, обогащенный фантазией — как коллективной, так и индивидуальной — родившись, начинает жить и действовать самостоятельно. Наиболее продвинулась в осмыслении феномена зла западноевропейская культура: понятие «дьявол» всегда играло здесь основную роль, отнюдь не потеряв актуальности и в связи с достижениями современной цивилизации.

Дьявол неотделим от Бога. Он неотъемлемая часть религиозного мировоззрения, являясь духом, сверхъестественным существом, совершенно несовместимым с материалистическим мировоззрением. Однако и в религиозной сфере явно демонстрируется иерархическое разнообразие, наблюдаемое в том положении, которое отведено данному феномену. Политеистические религии, в общем-то, не особо в нем нуждаются. Внушительные пантеоны богов, в которых полномочия каждого строго ограничены рамками многовековых традиций, характерны соперничеством «всех против всех», которого оказывается достаточно для объяснения существования зла: оно вызвано дуалистической природой этих существ, несущих, в зависимости от тактических интересов, то благо, то зло. В противоположность язычеству, монотеистические религии не могут обойтись без понятия дьявола. Если существует единый Бог, являющийся источником и блага и зла, единственный путь пристойно оправдать его за второе — каким-то образом выстроить генеалогию зла. Тут на сцену и выступает дьявол. Другого выхода просто нет. Но сразу вырастает громадная проблема — необходимость объяснить, каким образом это инфернальное существо оказывается способным столь серьезно вмешиваться в сотворение всего сущего.

Чем больше Бог сливается с Абсолютом, тем он мощнее, добрее, универсальнее, а как следствие — тем выше потребность в дьяволе. Вот почему христианская концепция дьявола оказывается наиболее законченной. Здесь мы приходим к парадоксальному выводу: только сатана может спасти Бога. И действительно, как истинно верующий мог бы хоть на миг уверовать в единого всемогущего и всемилостивого Бога в отсутствие сатаны, на которого можно списать все невероятные физические и моральные страдания, на которые человек обречен в земной юдоли? Как столь совершенное существо, как Бог, могло сотворить столь жалкий мир? Как сказал Джон Уисли, «нет дьявола — нет Бога». И, конечно, эта формула допускает инверсию; это неразделимая пара.

Рассматривая мировые религии, можно убедиться в верности подобного постулата. Дьявол как персонифицированный источник зла получил свой реальный статус лишь в рамках великих монотеистических религий, в частности — христианства. В структуре последнего он оказывается столь незаменимым, что эта религия изнутри обречена перманентно подвергаться атакам манихейского дуализма. Дьявол совершенно необходим и с точки зрения религиозной концепции спасения. Если будут спасены только истинно верующие, что делать с прочими? Этот момент объясняет, почему дьявол занимает столь важное место в сектантских религиозных движениях, отличающихся ограниченным кругом членов, где спасение касается только адептов этих движений, а все остальные, таким образом, предаются во власть темных сил. Сатана возник в иудаистских апокалиптических сектантских сообществах. Эти секты христианского толка отводили ему главную роль, а некоторые — возводили в культ, объявляя истинным творцом мира.

Возникнув в недрах религиозного мировоззрения, дьявол проник и в светскую культуру, пустив в ней глубокие корни. Церковь, породившая этого неудобного персонажа, стремится ограничить его значение. Однако совсем избавиться от него она не может, иначе неизбежно сама погрузится в пучину неразрешимых противоречий, начав отрицать самое себя.

Природа дьявола — быть в оппозиции, быть врагом.