Стивен Волински - Я есть то, что я есть

В конце семидесятых я спросил Нисаргадатту Махараджа: «Я не могу перестать приходить сюда. Что собой представляет это желание?» Махарадж ответил: «Ты обрел милость своей истинной природы». Тогда я спросил его: «Имеет ли значение, в какой форме эта милость приходит?» И он сказал:

«Ты думаешь, что являешься личностью, и потому считаешь личностью Махараджа, ты думаешь, что являешься существом или божеством, и потому считаешь Махараджа существом или божеством. Махарадж – не личность, не существо и не божество. Махарадж – это космическое Сознание».

Многие годы спустя «я» осознал истинность данного утверждения.

Вопрос: Откуда проистекает желание разбить скорлупу?

Махарадж: Из непроявленного.

Итак, подобно страдающему ребенку, я задавал Махараджу так много вопросов, на которые он отвечал столь ясно, прямо и сильно, что даже сейчас «я» восхищаюсь силой и прямотой его ответов. Ну, и куда следует отправиться за этим пониманием?

Истинное прибежище – в непроявленном.

И сколько времени это займет?

…Вы быстро достигнете зрелости, если будете пребывать в своем Ничто.

Как только Я ЕСТЬ исчезнет, «вы» вначале осознаете «свою» природу Ничто, а затем даже Ничто и осознающий его пропадают в пустоте недифференцированного Ничто.

…Будучи ничем, я – все. Ничто не есть я – первый шаг. Я есть все – последующий…

Из этого вытекают два вопроса. Первый, как пребывать в Я ЕСТЬ?

Отслеживайте каждое действие до его эгоистичного мотива и пристально смотрите на него до тех пор, пока он не растворится.

Посредством отслеживания всего обратно через ложное «я» мы прибываем в Я ЕСТЬ. И второй, что собой представляет Я ЕСТЬ, лишенное мыслей, памяти, эмоций, ассоциаций, ощущений, внимания и намерений?

Я ЕСТЬ – это весь этот мир, материализованный из Ничто.

ТО «становится» Я ЕСТЬ и этим миром, а этот мир и Я ЕСТЬ снова «становятся» ТЕМ – так «мы» движемся внутрь и вовне в божественной пульсации, или вибрации, называемой на санскрите «спандой».

То, что мы называем этой вселенной, представляет собой вибрацию, спанду пульсацию – ничего более, – в ходе которой форма становится Пустотой, а Пустота – формой.

Какими словами можно описать Я ЕСТЬ ТО, ЧТО Я ЕСТЬ?

Как мы можем проследить данный процесс? Что бы вы ни переживали, отслеживайте это обратно к невербальному Я ЕСТЬ, лишенному мыслей, памяти, эмоций, ассоциаций, ощущений, внимания и намерений, – до тех пор пока само Я ЕСТЬ не исчезнет при раскрытии Сознания, из которого оно образовано.

Вскоре, «когда» не останется ничего, помимо Сознания, тогда будет лишь Ничто.

Знание Я ЕСТЬ – Ничто.

Я ЕСТЬ состоит из Ничто, из сгущенного чистого Сознания. Однако Я ЕСТЬ является иллюзией Сознания, и как только Сознание осознает себя, оно пребывает как одно Ничто.

Не вводите себя в заблуждение, полагая, будто существует ответ на вопрос «кто я?», или думая «я узнаю, кто я» – вы не узнаете, потому что нет никакого «я», которым бы вы были. Все «я» исчезнут.

Итак, как я завершу это подношение? Когда я возвращаюсь в памяти к той удивительной комнате, сидя в которой, Нисаргадатта Махарадж на протяжении десятков лет отвечал на вопросы, это кажется невероятным, и у меня нет слов, чтобы выразить свою признательность. Ибо даже сейчас, через двадцать лет после его ухода, самое чистое и прямое учение продолжает жить.

На маленьком чердаке в трущобах Бомбея, где за углом находились печально известные «клетки», где держали проституток и торговали ими, появился Марути Кампли, который затем исчез, чтобы стать Нисаргадаттой Махараджем.

Будто лотос, выросший из грязи, Нисаргадатта Махарадж как никто другой никогда не шел на компромиссы и не играл в чужие игры.

Перефразируя Шекспира, «будь честным пред самим собой, и если будешь пред собою честен, то будешь честен предо всеми». Таким был Нисаргадатта Махарадж, лотос истины, восшедший из грязи. Его учение было столь прямым и обладало такой мощью, что все ложное и фальшивое рушилось, будто стеклянный дом от ураганного ветра. И по разрушении этого стеклянного дома, пространство «внутри», которое было столь очевидным для Махараджа, но при этом столь невидимым для «меня», стало навсегда свободным.