Светлана Баранова - Психоэнергетические основы нравственности

Рассматривая бытие человечества, учёные пытаются объяснить неимоверное количество войн, вооружённых конфликтов, кровавых революций и уничтожение разных проявлений жизни присущими людям агрессивностью, насилием и потребительством. Учёные также оправдывают склонность к присвоению материальных благ, которое осуществляется путём обмана, воровства, грабежа или разбоя.

Безудержную тягу людей к деньгам и власти они представляют как универсальное средство удовлетворения «естественного» потребительства. В этом случае ничего созидать не надо, а на высоте находятся те, кто пользуется созданным другими. Политику называют грязной именно потому, что в её основе лежит ложь немногих для подчинения многих. Такая политика позволяет этим немногим путём коварства или насилия захватывать и удерживать власть для удовлетворения своих личных потребностей. Именно поэтому учёные утверждают, что построение социально справедливого общества и государства принципиально невозможно, а социальная справедливость – это утопия.

Учёные считают, что в основе развития человеческого общества лежат не сотрудничество и созидание, а конкуренция и борьба, в которой путём как бы естественного отбора побеждают сильнейшие (в действительности же – подлейшие). Учёные таким же образом оправдывают войны, которые якобы являются стимулятором развития человеческого общества, позволяют избавиться от нежизнеспособных особей и служат естественным регулятором популяции людей. На самом же деле в войнах погибают лучшие представители человечества, поэтому, где бы они ни происходили, войны ведут к повсеместной деградации человеческого общества.

Рассматривая агрессивность и склонность к насилию как присущие людям состояния, учёные считают войну естественным состоянием развития человеческого общества, что оправдывает убийство людьми друг друга.

В основе этого утверждения, как уже говорилось, лежит убеждение, что агрессивность и склонность к насилию являются врождёнными состояниями, доставшимися людям от природы, в частности, от мира животных. В соответствии с подобным убеждением агрессивность и склонность к насилию являются неотъемлемыми состояниями человека. Якобы человек во время рождения неизбежно получает агрессивность и склонность к насилию и потребительству. И лишь культурное развитие цивилизации сглаживает подобные проявления. Но в любой экстремальной ситуации в человеке опять проявляется дикость.

Из этого следует весьма простой вывод: если эти состояния изначально присущи человеку и не существует способов полного, коренного устранения (аннигиляции) подобных состояний, то воспитание людей должно заключаться лишь в приучении их к исполнению господствующей групповой морали. Для того чтобы люди окончательно не уничтожили друг друга, они нуждаются в законах и контроле со стороны социальных и политических структур государства. В этом случае поведение людей регулирует страх наказания за нарушение установленного порядка, а не их сознательность, разумность и ответственность.

Видя непрочность и нестабильность человеческого общества без присутствия в нём связи с Великими Божественными Силами, религиозные деятели попытались ввести в существование отдельного индивидуума и человеческого общества в целом сакральный источник, или Первопричину, т. е. бога, существующего и в физическом, и в «духовном» мире, но в обычных условиях обычными людьми невидимого и неслышимого.

Но поскольку построение теократического государства всеобщего благоденствия исторически не удалось, и, кроме того, выявилась прямая зависимость процветания религиозной организации от отношения к ней правителя государства, то вся сакрализация человеческого общества вылилась в обожествление правителя государства и в признание его правления священным. Это отразилось в известной фразе: «Всякая власть – от Бога!» Поэтому деятельность религиозных организаций в основном сконцентрировалась на идее личного спасения. В этом случае оказалось удобным направлять активность прихожан из сферы достижения социальной справедливости в «духовную» сферу, а затем делить куски материальных благ с власть предержащими.

В идее личного спасения необходимо определить: кого надо спасать. Ответ, казалось бы, очевиден: спасать надо человека. Но не всё так просто в этом очевидном ответе. Если спасать физическое тело человека, то спасать от чего? От кладбища? В обозримом прошлом этого сделать пока никому не удалось. Значит, на роль «кого спасать» физическое тело не подходит.