Елена Панова - Крылья Кхарту

Под сводами колонн было не протолкнуться. Дышащая толпа сливалась в единое существо. Только сверкание глаз выдавало различные настроения пришедших сюда: кто-то пришел за помощью, кто-то просто поглазеть, ну а некоторые — чисто со скуки. Были и те, у кого в глазах был страх, они пришли влекомые толпой, не по собственному желанию, а по недоумению.

Толком рассказать о происходящем в храме никто не мог. Россказни, бродившие в городе на этот счет, были разноречивы. Но развлечений в то время было не так много. Поэтому люди, несмотря на свою занятость или свой страх, приходили сюда и, наверно, пытались понять то действо, которое здесь происходило. Многие приходили, просто подталкиваемые своим любопытством, не думая о том, зачем им это действительно надо.

Под сводами храма было тесно от толпы человеческих тел, но та площадка, на которой должно было происходить представление, была свободна. В ожидании начала толпа тихонько гудела, как пчелы возле улья, но не было никаких громких выкриков. Даже дети молчали и пытались понять, зачем их сюда привели. Они еще не потеряли тонкого чувствования. Дети робко жались к родителям, обнимая их за шею, и пытались спрятаться от людского внимания. А может, от того необъяснимого, что ожидалось здесь.

Послышался скрип открываемой двери, и толпа расступилась, пропуская на площадку странное существо. Тело его было скрыто одеждами, которые казались бесформенными. Тот, кто был спрятан под этой одеждой, поднялся по узкой лестнице и остановился, прислушиваясь. Пытаясь почувствовать тот узор напряжений, который возник от людских глаз, от их внимания и ожиданий. Настраиваясь на тот рисунок, по которому оно будет через несколько мгновений двигаться в танце. Прочувствовав пространство, оно поежилось. Затем спокойно освободилось от одной части одежды, потом из оставшегося вороха одеяний. Сделав шаг вперед, толпа застыла в молчании. Кто-то это уже видел раньше, присутствовал на представлении. Но всё равно люди смотрели на это, как на нечто новое, не виданное ранее.

Многие пришли впервые, они не знали, чего ожидать, но тоже затихли. Существо переступило с ноги на ногу и осмотрелось. Его можно было назвать девушкой, но выглядела она весьма необычно. Она отличалась своим цветом кожи от собравшихся зрителей. Здешние люди были смуглы, темноглазы и отличались веселым нравом. Все были полны жизненной энергии, в меру любопытны и в меру доброжелательны. Общественное мнение не затемняло их рассудок, сковывая рамками приличия.

Девушка шагнула и снова огляделась по сторонам. Видимых глазом эмоций на ее лице не промелькнуло. Стройная, кожа её казалась голубовато-мраморной. На оголенных плечах виднелись перышки. Как будто ощипали птицу и оставили в каком-то беспорядке маленькие перышки на её коже. Это выглядело весьма необычно. Лицо гладкое, вытянутое. Глаза. Глаза не птичьи, не человечьи — большие, темные, пугающие своей бездонностью. Казалось, они занимали одну треть лица. Нельзя было объяснить глубину, шедшую из этих глаз, но она завораживала. Девушка посмотрела наверх, как будто прося прощения у тех, кто наблюдает сверху за всей этой суетой. Глянула поверх голов и тряхнула головой. Послышались первые аккорды нехитрой музыки. Музыканты сидели в тени, и их не было заметно до того, как они взяли в руки инструменты.

Девушка запрокинула голову, резко выбросив вперед руку, будто обращаясь куда-то в пространство, видимое только ей. Голос, похожий на клекот птицы, разрезал тишину. Он был наполнен жгучей болью. Болью существа, потерянного, оставленного и преданного. Песней назвать это было нельзя. Как мы условно называем звуки, издаваемые птицами песней, так можно сказать и про девушку, что она запела, начав двигаться. Ее гибкие, с тоненькими пальчиками руки словно начали перебирать пространство вокруг себя, разглаживая в нем складки какой-то невидимой ткани — ткани Мироздания. Двигаясь, она перебирала пальцами каждую складочку, каждый невидимый шовчик, пытаясь найти ту расщелину, в которую можно было выйти. Глаза зрителей не успевали следить за движениями её тела. Танец напоминал порыв ветра, который закруживает в себе всё, что попадёт под его влияние, и, набирая силу, превращается в ураган. Танцующая будто стала невидима, а перед глазами зрителей стали разворачиваться невиданные ими досель чудесные виденья. Они словно погрузились в сон наяву. Каждый грезил своим, отличным от сна другого, рядом стоящего соседа. Внезапно призрачный ветер стих, девушка резко остановилась и замерла. Казалось, она нашла то, что искала. Нашла и погрузилась в неведомое искомое.