Н Момадэй - Диалоги Медведя с Богом

УРСЕТ

Дар божий.

ЯХВЕ и УРСЕТ сидят на стульях друг против друга. Позади них - статуя мужчины, вероятно, греческого философа или атлета.

УРСЕТ

Да, Великая Тайна, вот и Человек тоже. Он болтает так же много, как и собаки.

БОГ

Надеюсь, с большим чувством меры. Не беспрестанно.

УРСЕТ

В самом деле – меры. Порой он принимается говорить размеренно, стихами. Заметь, стихами! На слух оно, конечно, очень приятно, но мне это кажется – ну, неестественным, понимаешь – как-то уж слишком возвышенным, высокопарным, заносчивым, прямо знаком какой-то исключительности…

БОГ

Поэзия – самый высокий язык из всех, Урсет. Даже выше, чем язык математики. Он стоит наравне с музыкой. И верно – Человеку дано быть хозяином и хранителем поэзии.

УРСЕТ

Собаки говорят – это будто бы оттого, что в своей эволюции Человек ушел дальше всех нас, остальных творений.

БОГ

Да. В ряде аспектов – как и в целом – он развит сильнее.

УРСЕТ

Не диво ли – отчего бы это?

БОГ

А все мои графики!… Человек движется вперед быстрее прочих животных. За то время, что его мозг развился до своих нынешних размеров, человек развил до высокого уровня и речевой аппарат. То и другое позволило ему овладеть языком, речью – и поэзией.

УРСЕТ

Языком… Как он возник? Откуда пошел язык? БОГ

О-о, его как-то раз сотворили дети. Бедняга Человек – с таким трудом он все пытался да пытался заговорить – и это так затянулось… А тут как-то вышли поиграть дети. И вот, к концу дня они уже овладели речью! Вернулись они домой и говорят родителям: "Вот что на самом деле хотели вы сказать ".

УРСЕТ

Выходит, язык что детская забава.

БОГ

Верно: так оно и есть.

УРСЕТ

А как же эта история с эволюцией, Великая Тайна? Что выйдет из нее?

БОГ

Конец, конечно. Ничего другого не выйдет из эволюции, ведь и она когда-то вышла из ничего.

УРСЕТ

Но путь наш будет славен.

БОГ

Столь славен, что и слов нет.

УРСЕТ сидит на земле, глубоко задумавшись. ЯХВЕ подходит, останавливается рядом.

БОГ

Ну, вот и ты, Урсет. Прости – не помешал? УРСЕТ

О-о! Великая Тайна! Я и не заметил, как ты подошел. Нет-нет, ты не помешал, честное слово. Видно, я просто грезил наяву. Я ушел так глубоко в мысли, что затерялся в них.

БОГ

Ушёл глубоко; затерялся в мыслях. Да-да, Урсет, вот тут уж точно таится запутанный узелок! Мы все нередко глубоко уходим в свои мысли. Уйти и затеряться в мыслях – что за мука! О прошлой неделе, помнится, отправился я погулять – и не прошло и минуты, ан глядь! – уже затерялся мыслью среди звезд… Видишь ли, их так много! Ночное небо – запутанное и опасное место, и стоит только кануть туда – это как океан. Издали очень красив, но в нём таятся пучины, каких и я не в силах себе представить.

УРСЕТ

И мысль – такое же место?

БОГ

Оно всего опасней!

УРСЕТ

И это говоришь ты?

БОГ

Это говорю именно я. В том-то как раз и дело.

УРСЕТ

Что ты хочешь этим сказать?

БОГ

Я говорю, высказываюсь, разговариваю. Мышление – ведь это беседа с самим собой. Мысль выражается в речи – если хочешь, она как небо, полное мерцающих слов. Видишь ли, в уме скрыты целые галактики слов, Урсет, и закрыв глаза, ты видишь Млечный Путь, начертанный, так сказать, средствами речи – буквами, алфавитами и словами, иероглифами и шифрами, параграфами, пассажами и целыми страницами – этакая газетная Вселенная, если угодно. Такое небесное граффити.

УРСЕТ

Пожалуй, Великая Тайна. Ум мой слишком мал для этого. Я неспособен вместить галактики слов, и еще меньше – галактики звезд. Мне хватает Большой Медведицы. Всего семь звезд; две-три из них, кажется, первой величины.

БОГ

Что ж, вполне естественно. Воистину так. А скажи-ка мне, Урсет, что за мысль заставила тебя заблудиться?

УРСЕТ

Ну… то была мысль – постой-ка, надо вспомнить… То была мысль о жизни вечной. Да, это она!

БОГ

Х-м-м, понятно… Надо сказать тебе, Урсет, что это слишком обширная мысль, даже для столь большого и ученого медведя, как ты. Не диво, что ты затерялся в ней.

УРСЕТ

Жизнь вечная. Вечная жизнь. Не знаю, что и думать об этом. Выглядит, словно противоречие в себе самом. Вечная жизнь, жизнь вечная… Нет, не могу принять такого понятия. О-о, я знаю, что тебе-то, Великая Тайна, оно хорошо служит (да и что не служит тебе?). Но только оно не для меня. Я был рожден. Я старюсь. Я умру. Я тучная почва для бренности, подлежащая уничтожению, до нелепости полному, до самого последнего безответного "прости-прощай"…