Дипак Чопра - Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни

Мы очень устали. Когда мы двинулись назад, Амита заметила просторную палатку. Она принадлежала двум большим семьям, которые приняли нас очень гостеприимно. Амита решила, что можно там и переночевать. Я попросил ее выйти наружу и сказал, что ни за что тут не останусь. Днем шел дождь, небо было покрыто зловещими тучами. Но гроза миновала, тучи развеялись.

– Смотри, какая восхитительная ночь! — уговаривал я Амиту. — Да я в жизни не видел, чтобы звезды так сияли! Словно до них рукой подать, словно можно буквально схватить звезду с неба! Облаков уже нет. Это знак. Бог осветил нам путь, мы с тобой можем идти. Вернемся в базовый лагерь, а там у нас уютный номер в гостинице, удобные кровати с теплыми одеялами…

Между тем дотуда было километров пятнадцать горными тропами. Амита остолбенела.

– Ты с ума сошел! — воскликнула она. — Это же опасно!

Но я не сдавался. Ехать по ущелью верхом темной ночью и правда опасно, решил я, так что пойдем пешком. А лошадей поведет проводник. Мы отправились в путь часа в два ночи. Я шел по узкой горной дороге под ослепительным звездным небом и думал: «Господи, а ведь мы и правда далеко от Бостона».

Мы шли всю ночь и весь следующий день и в лагерь добрались под вечер. Как-то во время этого изнурительного путешествия я опасливо взглянул за край обрыва.

– А если упадешь, далеко лететь? — спросил я проводника.

– До самой Америки, сэр, — был ответ.

При мысли об этом мы, конечно, посмеялись, но я-то понял, что он имел в виду. От Индии до Гарвардской медицинской школы и в самом деле очень далеко, хотя этот путь, само собой, не такой опасный и не такой быстрый, как с горы в долину внизу. Я в жизни не слышал лучше метафоры для того пути, который мы прошли за всю жизнь.

Мой путь — моя дхарма — довел меня от родного дома в Индии до самой Америки. Когда мы с Дипаком были маленькие, нас учили уважать дхарму и следовать ей. С самого начала профессиональной карьеры мне стало ясно, что моя дхарма — учить, быть наставником. Нет, дело не в том, что я убежден, будто именно этим мне и надо заниматься: дхарма — это то, чего я не могу не делать. У меня было много потрясающих примеров для подражания. Мне повезло — у меня хорошая память. Я могу оживлять свои лекции разными веселыми «запоминалками» и аллитерациями.

За последние двадцать лет меня много раз награждали за преподавание. Дипак, наши родители и родные очень гордились всеми этими достижениями и помогали мне. В мае 2012 года мне выпала честь получить Почетную медаль «Остров Эллис» Национальной коалиции по этике: эту награду присуждают ежегодно нескольким людям за вклад в американскую общественную жизнь «при условии сохранения своего национального наследия во всей его полноте». Получив эту награду, я задумался, насколько иначе сложилась бы моя жизнь, если бы я остался в Индии или вернулся бы туда, завершив образование. Подозреваю, что подобные мысли рано или поздно приходят в голову каждому им— мигранту.

Не сомневаюсь, что если бы я остался в Индии, моя жизнь была бы прекрасно устроена. Я бы наверняка руководствовался тем же нравственным законом, что и сейчас, и скорее всего сохранил бы верность основным ценностям, которые внушили нам с Дипаком, когда мы были маленькие. Я бы почти наверняка добился успеха в избранной профессии — у отца была процветающая медицинская практика, он был личным врачом президента Индии, я бы стал его помощником, а с годами мы с ним и с Дипаком, наверное, открыли бы свою больницу. Да, в Индии я был бы счастлив, ведь на моей родине столько всего чудесного; и у нас было бы много слуг, и жизнь, наверное, была бы поспокойнее, и даже в гольф я играл бы лучше. В Индии полным-полно полей для гольфа — наследие британского владычества, — а в Калькутте находится второе по старшинству поле для гольфа во всем мире.

В глубине души я прекрасно понимал, что к старости мы с Амитой наверняка захотели бы, чтобы наши дети поехали учиться в Америку. По иронии судьбы, когда мы еще только начинали работать в Штатах, то, приезжая в Индию, встречались с соучениками по медицинскому институту, которые решили остаться. Они часто спрашивали нас, что такого чудесного в Америке, а потом советовали вернуться — иногда очень настойчиво. Однако, если мы продолжали беседу, они практически всегда спрашивали, сможем ли мы помочь их детям поступить в хороший американский университет. Это была никакая не зависть, мы на сей счет не заблуждались и не обижались, а скорее признание, что интеллектуальные стимулы и перспективы для трудолюбивых и старательных в Америке совсем не такие, как в Индии. Наши соученики просто не хотели лишать своих детей этих преимуществ.