Дипак Чопра - Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни

И хотя я до сих пор говорю с легким ирландским акцентом — спасибо моим учителям, братьям-христианам из Ирландии, — но почти во всех отношениях считаю себя американцем. Да, американцем индийского происхождения, но все равно американцем. У меня американские мысли, и когда у Америки возникают трудности, я волнуюсь за свою страну. Например, когда я путешествую, то иногда ловлю себя на том, что говорю о «политических проблемах моей страны». Я всегда так говорю — «моя страна» — и именно так и думаю, именно так к ней и отношусь. Я научился ценить все, что здесь обнаружил, любить самое лучшее в Америке. Помню, как-то меня вызвали присяжным в суд, и я несколько занервничал. Когда один знакомый узнал, что мне пришла повестка, то посоветовал порвать ее — она пришла обычной почтой, а не заказным письмом, — а потом сказать, что я ничего не получал.

– Ты не обязан служить присяжным! — твердил знакомый. Оказывается, в суде даже учитывают, что какой-то процент получивших повестки на них не откликнется. — Я вот никогда не служил! — добавил он с гордостью.

– А чем ты гордишься? — спросил я. — Я хочу служить. А тебе должно быть стыдно, потому что это чудесная система, когда тебя судит коллегия таких же, как ты!

И с тех пор каждый раз, когда я получаю повестку, я тщательно собираю все материалы и являюсь в суд заранее, готовый служить.

Мы с Амитой стали почти совсем американцами, а наши дети и вовсе не знают другой родины. Прия родилась еще в Индии, а Каника и Бхарат — в Бостоне, и Индия для них — далекая страна, с которой они как-то связаны. Когда они были маленькие, мы возили их в Индию, как только у нас появлялись на это деньги: мы хотели, чтобы дети знали тамошнюю родню. Тогда они поймут, где корни их родителей.

У нас с Дипаком на двоих пятеро внуков, у них индийские имена, и мы видим свое наследие в их лицах, но при этом они такие же американцы, как потомки тех, кто приплыл сюда на «Мэйфлауэре». По сути дела, внук Дипака — одновременно американец, индиец и китаец, он говорит по-английски, по-испански, на хинди и путунхуа. Дипак с Ритой называют его «владыкой Вселенной» — он человек будущего, чье существование стало возможным благодаря мгновенной связи и новым инструментам социальных взаимодействий. Наши внуки обожают наряжаться в индийские национальные костюмы и красоваться перед одноклассниками и читают комиксы об индийской мифологии, но они — американцы. Всего два поколения — и переход завершен.

В 1973 году мы с Амитой решили свозить детишек и моих родителей в Диснейленд. Микки-Маус не теряет обаяния во всем мире. Денег у нас было в обрез, так что поехали мы туда своим ходом, на «фольксвагене». И с работы удалось отпроситься совсем ненадолго, так что гнали мы как могли и останавливались только при крайней необходимости. Помню, как мы остановились в виргинском городке Шарлоттсвилле, чтобы заправиться, сбегать в туалет и спросить дорогу. Работник на автозаправке говорил с таким густым южным акцентом, что я вообще не понял, на каком это языке. Что это — английский или совсем другое наречие? Когда я несколько раз переспросил у него, где здесь туалет, он в конце концов потерял терпение и отконвоировал меня туда.

А когда мы добрались до Диснейленда, то почти сразу пошли на аттракцион под названием «Этот маленький мир». Это прогулка на лодке вокруг выставки кукол, одетых в детские национальные костюмы самых разных стран, и эти куклы поют песенку «Этот маленький мир». Мы запомнили ее навсегда. Этот аттракцион и эта песенка обрели для нас особый смысл. Ведь мы приехали из другой страны, но были убеждены, что на самом деле мы все одинаковы.

В конце первого дня в этом чудесном парке аттракционов мы смотрели электрический парад и потрясающие фейерверки и тут мама повернулась ко мне и произнесла:

– Я еще никогда не была так близко к Небесам.

Ничего себе замечание! Я его запомнил. В некотором смысле именно так мы себя и чувствовали, когда поселились в Америке.

С тех пор прошло несколько десятилетий, и мы с Амитой навидались в Америке — в нашей стране — всякого, и хорошего, и не очень. Нельзя точно сказать, когда мы стали считать себя американцами, а не индийцами, живущими в Америке. Очень трудно описать, что такое чувствовать себя дома, это пытались сделать все поэты на свете, да так и не смогли. Для меня дом — это где мое место под солнцем и где есть все, что мне дорого. Когда мы с Амитой приехали в Америку, то толком не знали, что здесь обнаружим, но если у нас и были иллюзии, они давным-давно развеялись.