Николай Сиянов - Сувенир из Нагуатмы. Триумф Виджл-Воина

…Лежал утром в палатке и с тревогой думал: сейчас прибежит Петр Алексеич, изрыгая проклятия. Нет, Бог миловал. Но вставать по-прежнему не хотелось. Какое-то странное состояние: сон не принес свежести, утро не влило бодрости в тело, наоборот, все ныло, кололо, болели суставы рук и ног. Ну к болям в суставах я привык, это особые боли, о них достаточно сказано в Агни-йоге. Непривычна была утренняя усталость, слабость, неужели простыл?

Мои размышления прервала Настенька. Похлопала ладошкой по палатке: “Можно к тебе?” — “Да, конечно, входи, всегда рад”.

— Все дрыхнешь, — сказала она с улыбкой, присаживаясь у изголовья. — А я вот ни капельки не спала и, знаешь, не хочется, ни в одном глазу. — Есть новости? — В общем-то да. — Ну тогда рассказывай.

— Нет, сперва послушаю тебя, — она положила ладошку мне на лоб. — Как чувствуешь себя, братец?

— Мне кажется, я не совсем здоров. — Центры? Анахата беспокоит? Или что-то другое?

— Другое, что-то новенькое… У меня голова горячая? — Да, горит.

— Ну?

— Только круги пошли. — Надежно, думаешь?

— А кто знает… Я “вернулась” в избушку с поля сражения, надо было успокоить Валентину Ивановну. Остаток ночи, братец, мы провели спокойно.

Наступила пауза. Настенька снова положила ладошку мне на лоб. — Как себя чувствуешь сейчас? — Вообще-то не очень, — признался я. Мне действительно было очень скверно. Мое лицо… нападение… борьба. И с кем? С Настенькой? Купание в холодной воде и как следствие явная простуда… Все это не могло быть простым совпадением. Выходит, я в самом деле нападал на бедную Валентину Ивановну? Ну не я в полном смысле, а кто-то, воспользовавшись, так сказать, мною, может быть, моим тонким телом… Да, есть о чем подумать, есть отчего испортиться настроению.

— Не огорчайся, братец, — сказала Настенька. — Ты только не падай духом, мы что-нибудь првдумаем.

— Хорошо, я постараюсь не огорчаться. Меня больше беспокоит Валентина Ивановна, как она?

— Она собралась, домой. Сегодня уходят.

— Скажи, Настенька, только честно, что ты сама думаешь обо всем этом? Не обвиняешь меня?

— Ну что ты! — воскликнула она почти весело. — Наоборот, я верю, ты не виноват. Тут какое-то недоразумение. Да, недоразумение, и мы сейчас постараемся его разрешить.

— Сейчас? Каким образом? — я попытался подняться.

— Лежи уж! — ее сильная рука опрокинула меня на постель. — Твое дело теперь — лежать. И ни о чём не думать. Если хочешь, воспользуйся случаем и медитируй. Постарайся добиться полной тишины ума. А я со своим Лучом слегка пройдусь по тебе, проведу расследование. Договорились?

Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Я вытянул руки вдоль тела, расслабился. Растворил мысли, а после образы, появляющиеся передо мной, как на ленте кинематографа. Лежал себе как в вакууме, ни рук, ни ног, одно тихое, ясное сознание. Я старался изо всех сил помочь Настеньке и ее Лучу.

2 сентября (продолжение). Сколько продолжался сеанс, как Настенька работала, этого я не ведаю.

— Ну вот и все, братец! — раздался наконец ее голос. — Уф, позволь я немного передохну.

— Устала?

— Не то слово. Огромное напряжение, вот что. Я боялась ошибиться, — произнесла она. загадочно.

— Хочешь чаю? — спросил я. Глупо спросил, потому что чайник еще предстояло вскипятить, предстояло побеспокоиться о завтраке.

— Не только чаю! — воскликнула она весело. — Знаешь, братец, я проголодалась, как никогда в жизни!

Я быстренько приготовил костер, повесил на перекладину чайник. Вдвоем состряпали нехитрый завтрак. Судя по всему, Настенька действительно проголодалась не на шутку.

Из-за горы только-только показалось солнце. Все блестело вокрут от обильной росы: каждая травинка на земле, каждая зеленая хвоинка в голубом небе… Я не понял, когда произошел поворот, просто не заметил его. Куда подевалась усталость, слабость, эта противная тревога, предчувствие беды, болезни. Вставало солнце, каждая былинка, каждое малое существо на земле радовалось ему, и я в этом вселенском единстве не представлял исключения.

— Ну а теперь рассказывай! — попросил я. — Что ты, по правде говоря, со мной сделала? Я словно родился заново, готов обнять весь мир.

— И меня? — спросила она.

— Тебя в первую очередь!

— Тогда слушай, — она подсела ближе, подбросила веточку в костер. — Слушай меня, братец, внимательно. Я сейчас выпустила на свободу твою Сущность. Она, бедненькая, находилась в плену. А точнее, была завязана, блокирована.