Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2

Затем он показал, как прятать лимон в руке и как подносить его к глазам, чтобы никто не заметил. Инструктор сказал, что самый лучший способ – это пропитать соком носовой платок. Никто не станет подозревать человека, который вытирает лоб или сморкается. Вот так и обучают миссионеров. У них нет внутреннего опыта общения с Богом, который бы заставил их плакать естественным образом, поэтому их учат обманывать.

Это один способ залавливать новых людей. Другой способ – забирать их еще детьми, когда они еще очень малы. В Индии христианские организации набирают девочек из бедных семей низких каст и обещают воспитывать и обучать их. Когда они становятся подростками, их убеждают уходить в монастыри за границей, чтобы продолжать обучение. Однако, когда они соглашаются, выясняется, что их используют как служанок. Если потенциальные новообращенные – взрослые люди, их подкупают едой. Когда я работал в Кэстл Рок недалеко от Гоа, миссионеры каждую неделю выдавали сахар, муку и бобы тем, кто посещал церковные службы. Это религия, которая полагается на обман и взятки, чтобы заманивать людей в свои ряды. Я не вижу никакого будущего для такой религии. В Западной церкви число прихожан уменьшается уже много десятилетий. Многие люди, которые всерьез ищут Бога или просветления, уходят из христианства в другие религии. Я видел это сам, когда ездил по Европе.

Пападжи проводил сатсанги в Мадриде в течение примерно двух недель. Похоже, он нашел, как обойти правило «не более пятнадцати человек», так как 5 мая 1974 г. отправил следующее письмо Шри Б. Д. Дезаю:

Мадрид

Дорогой Сын!

Я сейчас остановился в Мадриде, но Мира позвонила мне и сказала, что несколько ребят внезапно приехали из Франции [в Барселону], чтобы увидеться со мной. Поэтому завтра мне придется вернуться. Здесь каждый день на мои лекции приходит около 100 человек. Они предложили мне большой дом, чтобы я мог использовать его как постоянное жилье и как центр медитации.

Здесь очень приятные люди. Через пару дней многие из них получили опыт. Гьянешвар подробно напишет вам из Барселоны.

Когда Пападжи был в Мадриде, он встретил художницу, которая хотела нарисовать его портрет. Он описывает встречу с ней, а затем продолжает рассказывать о других художниках, которых встречал в Европе.

После одного из моих сатсангов ко мне подошла женщина и спросила, можно ли ей написать мой портрет.

«Мне понадобится просидеть с вами примерно шесть часов», – сказала она.

Я не хотел сидеть шесть часов ничего не делая, пока она не закончит свою картину, поэтому сказал ей: «Каждый день мы проводим здесь сатсанги по одному часу. Вы можете приходить и делать свою работу, пока я отвечаю на вопросы или пока все медитируют».

Она согласилась и закончила картину примерно через неделю. Всем она понравилась, включая меня, но она была не удовлетворена.

«Фотография показывает, как человек выглядит снаружи, – объяснила она, – а портрет должен открывать, что происходит у него внутри. Вам он может нравиться, но я вижу, что это неудача, потому что мне так и не удалось почувствовать, какой вы внутри. Из-за этого мне не удалось перенести свое понимание на холст. В вас есть что-то такое, что я не могу ухватить. Я не удовлетворена этим портретом, но вы можете его забрать».

Я принял его и даже отправил в Индию. Теперь он висит в моем доме в Лакнау. Мне понравилось отношение этой женщины к рисованию. Она не просто пыталась скопировать мое лицо, она пыталась найти реальность, которая скрывается за ним, чтобы перенести эту сущность на портрет. Часовые сеансы были для нее настоящими сатсангами, потому что она сосредоточивала все свое внимание на истинной природе учителя, который находился перед ней.

Путешествуя по Европе, я встречался с несколькими другими художниками. Во время моей первой поездки в Европу я встретил немецкого художника, который рассказал мне очень интересную историю.

«Я пошел на выставку, – сказал он, – потому что там были вывешены несколько моих работ. У меня не было громкого имени, и мои картины в то время продавались за очень маленькие деньги. Я снимал их с выставки очень быстро и продавал очень дешево. Там была одна крошечная картина, на которой была изображена очень уродливая женщина, которую я не ожидал продать больше чем за 10 марок. На самом деле она была настолько уродливой, что я на самом деле и не ожидал, что ее кто-нибудь купит. Один глаз был закрыт, нос был кривой, и я намеренно нарисовал ее такой старой, морщинистой и уродливой, как только мог.