Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2

Мы устраиваем для них шоу. Они выглядывают из-за стен и смотрят, как мы целуемся. Все юные парочки приходят сюда целоваться, и никто не мешает нам, потому что священники подглядывают за нами сквозь дырки в стенах».

Побывав в Риме и посетив мессу в Ватикане, Пападжи, Йоахим и Мира поехали в Ассизи и прибыли туда 1 декабря. Они поселились в местной гостинице, но вскоре оказались в конфликте с одним из соседей.

Я сидел в своей комнате в гостинице в Ассизи и вдруг начал смеяться без всякой причины. Я не мог остановиться. Я хохотал и хохотал, много часов подряд. Поздно вечером мне показалось, что кто-то стучится в дверь нашей комнаты. В тот момент Йоахим находился рядом со мной, и я попросил его открыть дверь, чтобы посмотреть, кто там.

Он сказал: «Нет, учитель, это стучат не в дверь. Это сосед стучит в стену и кричит, чтобы вы перестали шуметь».

«Я заплатил за эту комнату, – ответил я. – Если я хочу смеяться в своей комнате, я буду смеяться. При чем тут он? Он может делать в своей комнате все, что захочет, а я буду делать в своей все, что захочу. А сейчас я хочу смеяться».

«Но он очень сильно возражает. Что мне делать?»

«Ничего, – ответил я. – Пусть он шумит, как хочет, а я буду шуметь, как я хочу». И я продолжал смеяться весь остаток ночи.

Наутро пришел менеджер гостиницы и сказал: «Ваш сосед приходил ко мне жаловаться, что вы всю ночь мешали ему спать. Он утверждает, что ваш смех вызвал у него такую головную боль, что он не мог уснуть. Я тоже слышал вас, но мне это не мешало. Наоборот, мне нравится слышать, как люди смеются, мне нравится, когда им хорошо. Ваш смех был очень заразительным. Я просто слушал, как вы смеялись, и мне тоже стало очень радостно».

Такие приступы смеха случались со мной несколько раз. Однажды в 1970-х я давал сатсанг в доме в Лакнау Я внезапно начал смеяться и не мог остановиться. Все, кто был в комнате, присоединились ко мне. Мы прохохотали целый день, семь или восемь часов. Я помню, что там кипятилась вода для чая. Все забыли о ней. Вода выкипела и чайник сгорел. Никто не обратил внимания. Мы все были слишком заняты смехом.

Смех – это то, что умеют делать только люди. Мы уникальны в животном мире. Другие существа лают, мычат, блеют, кудахчут, чирикают и т. д., и только мы умеем смеяться. Зачем подавлять это?

Пападжи часто замечает, что беспричинный смех часто свидетельствует о том, что ум отсутствует. Когда все мысли исчезают и остается только радость и счастье не-ума, это новое состояние часто выражается в спонтанном, неконтролируемом смехе. Я спрашивал об этом Пападжи в интервью, которое провел с ним в 1993 г.

Дэвид:Когда уходят все ментальные проблемы, тогда сам собой возникает смех?

Пападжи:Конечно, конечно. Только человек, который избавился от всех своих проблем, смеется и танцует. Как решение всех его проблем, ему нужно только смеяться, только танцевать.

Кто не смеется, у тех есть ум. Они выглядят очень серьезными, у них много проблем. У них есть ум, потому что, чтобы иметь проблемы, чтобы страдать, нужен ум. Вы же понимаете, что страдает только ум. Так смейтесь же, и ваши проблемы уйдут! Если возникает проблема, смейтесь! Если вы будете смеяться, она уйдет, убежит, улетит.

Когда-то жил на горе один святой. Однажды в полночь, в полнолуние, он начал хохотать. Все люди в деревне проснулись, дивясь, что же случилось с этим монахом?

Они взошли на вершину горы и спросили его: «Сэр, что случилось?»

Святой ответил со смехом: «Смотрите! Смотрите! Смотрите! Вон облако! Облако!»

Многие люди видят облака, но кто над ними смеется? Только тот, у кого нет ума. Все, что он видит, дает ему повод для смеха. Потому что, видя это, он сам становится этим. Облако, за ним луна. Если у вас нет ума, само это зрелище может заставить вас смеяться.

Дэвид:Значит, глядя на мир, вы по большей части смеетесь над ним. Думаете ли вы, что все это – большая шутка?

Пападжи:[смеясь] Я только шучу. А что еще делать? Я не изучаю сутры и не ссылаюсь ни на какие сутры. Я только шучу!

В комнате гостиницы в Ассизи Пападжи увидел сон или видение, которое привело его к могиле, находившейся неподалеку.

Ночью мне приснился очень четкий сон, такой четкий, что правильней было бы назвать его видением. В этом сне я видел, что тело, которое у меня было в другой жизни, находилось неподалеку. Я знал, что это было три жизни назад. В этом сне я точно увидел, где лежит мое тело, и мне также пришла информация, как добраться до него. Я рассказал об этом Йоахиму, который жил со мной в комнате.