Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2

Пхул Сингх добавил к своему дому еще одну комнату, сказав, что она будет только для учителя. В тот день, когда мы прибыли туда, она была завалена оленьими шкурами, так как Пхул Сингх экспортировал их. Учитель сразу же запротестовал.

«Я не охотник, – пожаловался он. – Я не хочу, чтобы здесь находились все эти мертвые животные. Убери их!»

Кроме того, что Пхул Сингх был преданным учителя, он также поддерживал связь с Бабой Харидасом, йогом, который молчал и писал на доске. Харидас поехал в Америку и обзавелся там довольно большим количеством последователей.

Пхул Сингх был преуспевающим бизнесменом. Кроме экспорта оленьих шкур он занимался переработкой пластика, превращая старые полиэтиленовые мешки и пластиковые бутылки в сандалии. Мне подарили пару, но они искромсали мне ноги. Пхул Сингх пускал эти прибыли в дальнейший оборот, покупая издания Рамаяны и посылая их Бабе Харидасу в Америку. Он совершал паломничества в Харидвар, скупал все издания Рамаяны, которые только мог найти, а затем посылал их все в Америку за свой счет. Я думаю, оленьи шкуры он тоже отправлял в Америку, чтобы американские ученики Харидаса могли сидеть на них во время медитаций.

Когда учитель пригласил меня пожить в его комнате вместе с ним, я сразу же согласился. Мне было все равно, насколько шумной она была. Это был редкий шанс побыть в его обществе. Во время одной из этих ранних встреч я показал ему экземпляр книги «Я есть То», которую я приобрел в Бомбее, пока был с Нисаргадаттой Махараджем. Он забрал ее у меня, но даже не взглянул на нее. С тех пор я больше не видел ее, так как он сказал мне, что я не должен читать, пока я с ним. Он не имел ничего против этой конкретной книги; он просто не хотел, чтобы я читал что-либо, пока он будет работать со мной. Мне в конце концов удалось прочитать эту книгу пятнадцать лет спустя, когда мне сказали, что учитель рекомендовал ее некоторым своим ученикам.

После нескольких дней в Дели он решил отвезти меня в Харидвар. Мы купили билеты, поехали в Харидвар, а затем остановились в Арья Нивас. Это было место, которое учитель в те годы любил больше всех. Он давал адрес этого ашрама в качестве своего адреса в Харидваре, и вся его почта шла туда. В течение следующих нескольких дней мы были вдвоем. Я задавал много вопросов на духовные темы и получал очень хорошие ответы, но в то же самое время это было похоже на обычную непринужденную поездку в город.

Мой прежний гуру, свами Рама, был тантрическим йогом. Его учитель был сиддхой, который жил в знаменитой пещере Амарнатх в Кашмире. Я практиковал кундалини-йогу со свами Рамой, и у меня было много хороших опытов. Я и в самом деле думал, что становлюсь совершенным йогом, но оглядываясь назад, вижу, что я просто набивал свою голову представлениями и идеями. Пока мы были в Харидваре, учитель пытался вытряхнуть из меня все эти представления, но у него это не очень-то получилось, потому что я был все еще очень привязан к ним.

Когда мы были в Харидваре, я чувствовал, что учитель довольно активно работает со мной, но в то же самое время я сознавал, что я не могу ухватить смысл того, что он пытается показать мне. Вместо того чтобы пережить на собственном опыте истинность того, что он говорил, я начал обсуждать с ним свои идеи и представления. Учитель хотел показать мне Я, но его слова не проходили дальше моей головы. Однажды, когда я задавал ему вопросы о кундалини, он просто посмотрел на меня и ввел в состояние, похожее на транс, в котором я больше не мог думать, говорить и даже двигаться. Я осознавал происходящее, но как будто издалека, и не мог думать или формулировать очередные вопросы.

Когда учитель увидел, что он со мной сделал, он засмеялся и сказал: «Где же теперь твоя кундалини? Расскажи мне всё о ней!»

Я никак не мог ему ответить. Я был полностью парализован, физически и умственно.

Хотя учитель и признавал, что подъем кундалини может вызывать состояние блаженства и переживания, во время которых нормальные функции ума словно бы пропадают, состояние, которое он имел в виду, как он говорил, было чем-то за пределами любых переживаний и первично по отношению к ним. У меня было много опытов, во время которых я, по-видимому, входил в какую-то разновидность самадхи, в которой я ничего не сознавал, но они были непостоянными. Через какое-то время я «пробуждался» от них и возвращался в нормальное состояние.