Наталья Сухова - Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Но вне духовной школы богословие развиваться не могло. Академия наук и художеств, как указывалось выше, не имела в своем составе богословия. Московский университет включал богословие, но не ставил перед его преподавателями научных задач. Не существовало никаких иных научно-исследовательских институтов, занимающихся богословскими проблемами. Поэтому духовная школа являлась единственным учреждением, с которым можно было связывать надежды на научное развитие богословия. И, конечно, со временем именно в духовной школе должен был встать вопрос о стимулировании научной деятельности и констатации научных успехов, то есть о введении ученых богословских степеней. Во второй половине XVIII в., в 1760‑1790‑е гг., церковные и государственные власти неоднократно пытались усовершенствовать систему духовного образования, в частности создать собственно высшую богословскую школу со своими особыми задачами. Предлагались разные проекты, из которых можно выделить два основных направления: либо Духовный университет, включавший в свой состав все науки, «духовному чину потребные» [73], либо Богословский факультет при наличном Московском университете с церковным или общеуниверситетским подчинением [74]. Ни в одном из проектов не шла речь о возведении преподавателей и выпускников в «ученые градусы», хотя реализация варианта университетского факультета непременно бы поставила такой вопрос, актуальный для Московского университета 1770‑1790‑х гг. [75]Но ни один из проектов не был воплощен. В 1760‑1770‑е гг. была проведена уже традиционная для российского образования попытка воспользоваться помощью западных университетов. В Геттинген, Лейден и Оксфорд были посланы группы студентов духовных школ с целью изучения разных наук, в том числе, разумеется, и богословия [76]. Обучение и стажировка прошли успешно, хотя и с потерями в рядах духовного юношества, однако полноценно использовать эти кадры для российской богословской науки не удалось. Степени и отличия, полученные за границей, продемонстрированные знания дали возвратившимся звания профессоров и учителей. Но это событие, став важным прецедентом, осталось лишь фрагментом в истории духовной школы и отечественной науки, не открыв нового этапа в развитии научно-богословской подготовки и ее аттестации.

Богословское образование в российских духовных школах постепенно совершенствовалось, появлялись отдельные богословские сочинения, которые можно было причислить к научным по понятиям того времени. Однако эти труды и их авторы были фрагментарными успехами, а сами духовные школы не превращались собственно в «рассадники богословской науки». Актуальные задачи подготовки приходского духовенства и связанные с ней проблемы – по-прежнему слабая связь школьной подготовки с приходским священническим служением, сложное сочетание латиноязычной учености со славяно-русской литургической практикой и церковным просвещением, не всегда удачные попытки выработать на основе критического осмысления западной богословской традиции самостоятельные учебно-методические подходы и «классические» книги – отнимали все время, внимание и силы. Систематическое научное изучение богословских вопросов оставалось даже для лучших духовных школ лишь перспективой.

В 1797 г. к двум старым академиям присоединились еще две: статус академий получили столичная Александро-Невская и Казанская семинарии [77]. Столичная академия, как наиболее близкая к церковному и государственному центру и имеющая особые возможности привлечения интеллектуальных сил, была выбрана эталоном. Именно эта молодая академия должна была получить устроение и развитие, достойное именования и статуса «академии», затем планировалось «подтянуть» за ней три остальные академии [78]. При этом задача научного развития богословия была поставлена перед всеми академиями с особой значимостью. Однако решить эту задачу было довольно сложно: во-первых, академии были заняты решением насущных проблем – подготовкой духовенства и преподавателей для духовных школ, во-вторых, трудно было адекватно сформулировать актуальные проблемы, требующие богословского исследования, на языке школьного богословия конца XVIII в., наконец, российским духовным академиям просто не хватало опыта научной деятельности. С задачей научно-богословского развития духовная школа подошла к началу XIX в. – эпохе великих перемен.