Наталья Сухова - Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в.

Очевидная потребность в установлении ученых степеней в России возникла с учреждением в 1724–1725 гг. центра развития науки – Академии наук и художеств и университета при ней [51]. Создание при академии университета для подготовки новых научных кадров – российских («натуральных») ученых – подразумевало возможность оценивать уровень их подготовки, или проводить их аттестацию. Действительно, планы дать университету особую привилегию – присваивать своим выпускникам «градусы академиков» – были [52]. Однако эта мысль Петра I тогда осталась неосуществленной. При учреждении академии точного Устава составлено так и не было: академия жила по проекту «Положения об учреждении Академии наук и художеств», который представлял собой краткую записку с указаниями на соотношение академии и университета и на обязанности членов Академии [53]. Первое упоминание о праве возводить лучших студентов академического университета в магистры появилось в первом Уставе Академии наук и художеств 1747 г. [54]

Еще более настойчиво потребность ввести систему аттестации научных кадров обнаружилась в 1755 г. при образовании Московского университета, положившего начало российской университетской системе. Хотя институт научной аттестации как таковой еще долго не был сформирован и присуждение ученых степеней носило эпизодический характер, сама идея присуждения ученых степеней постепенно адаптировалась в русской науке. При этом система научной аттестации начинала рассматриваться не только как действенное, но и как неизбежное средство формирования национальной научной элиты [55].

Процесс формирования университетской системы научной аттестации, то есть постепенного введения ученых степеней («градусов») в учебную и научную деятельность преподавателей и студентов, был долгим и непростым [56]. Одной из главных проблем было долгое отсутствие нормативно-правовой базы научной аттестации. Поэтому инициатива исходила от самих корпораций, члены которых были знакомы с научной аттестацией, действующей в странах Западной Европы, а некоторые из них были и сами обладателями ученых степеней европейских университетов и академий. Уже в конце 1760‑х гг. были отдельные случаи присуждения ученых степеней разного ранга: докторов, магистров, бакалавров. Палитра специальностей, имевших право на получение ученой степени, была естественна для университетов, как европейских, так и Московского: философия, медицина, юриспруденция. При этом начальные степени были привилегией философского факультета, как базового, для себя самого и для других факультетов. Первые доктор ские степени были медицинскими [57]. В конце 1760‑х гг. появляется ученая степень «магистра философии и свободных наук» и низшая степень, присуждаемая лучшим выпускникам университета, «бакалавра философии» [58]. Первым официальным документом, подтвердившим право Московского университета возводить в ученое докторское достоинство, был указ Екатерины II 1791 г. «О предоставлении Московскому университету права давать докторскую степень обучавшимся в оном врачебным наукам» [59]. Таким образом, постепенно складывалась трехступенчатая научная аттестация – бакалавр, магистр, доктор, – хотя системой эти одиночные присуждения степеней назвать нельзя. Единых требований и регламента для присуждения этих степеней не было. Единственным более или менее устойчивым требованием для магистерской степени являлась диссертация и ее публичная защита перед Конференцией университета. Видимо, такие же пожелания высказывались и по отношению к докторским степеням [60].

Но, как уже было отмечено, богословие в России имело особое положение. В итоге обсуждения вопроса о включении богословия в универсум развиваемых или изучаемых наук и в 1724 г., и в 1755 г. принималось решение: развивать, но оставив богословскую науку и богословское образование в сфере духовного ведомства, то есть под управлением высшего церковного управления – Святейшего Синода [61]. При этом правительство не дистанцировалось от поддержки этого развития. Напротив, именно от государственной власти в XVIII в. исходили наиболее значимые предложения по систематизации духовного образования, определенная материальная поддержка. Однако развитие богословия предполагало конфессиональные ориентиры, что невозможно было реализовать при международном и межконфессиональном составе первых корпораций Академии наук и Московского университета [62]. Ситуация синодальной эпохи – тесная связь Русской Православной Церкви и государства – гарантировала единство научно-образовательного пространства, и к принципиальным сложностям такое разделение привести было не должно.