Франсуа Брюн - Расслышать умерших

«Она была с ними и в то же время она была “ими”, она познала экстаз такого единения в страдании. В одной из таких страдалиц она была юной африканкой, пытающейся вместе с товарищами по несчастью пересечь сожженную и иссушенную палящим солнцем равнину. В конце этого сеанса она почувствовала, как падет, убитая брошенной ей прямо в спину и глубоко вошедшей в плоть вражеской стрелой. Она потеряла сознание и умерла. И сразу после этого она уже рожала ребенка в средневековой Англии. Еще через некоторое время она была птицей, парящей в небе, в которую вдруг попала стрела, и вот она уже падает на землю с перебитым крылом. Наконец, такое последовательное прохождение через смерть и рождение вывело ее сознание к мощному синтезу: она стала матерью всех людей, когда-либо убитых на всех мировых войнах» [469].

Патриция Ван Эерсель рассказывает и о других видах идентификации, пережитых пациентами доктора Грофа. Воспоминания о том, как кто-то был сперматозоидом, яйцеклеткой; воспоминания о жизни булочницы в Праге, о жизни в Тибете. Идентификация с целым племенем одновременно, с точным описанием принятых там нравов и ритуалов, появляющихся там произведений искусства. После можно будет поискать информацию и проверить верность всех полученных об этом племени сведений, при том, что до сеанса больной даже не подозревал о том, что такое племя вообще где-то существует.

«Воспоминания о том, каково быть животным. Растением. Лесом. Наполненные светом воспоминания о том, как кто-то был клеткой растения, с ощущением привычного беспокойства, сопровождающим процесс фотосинтеза, с ритмами хлоропластов или митохондрий. Воспоминания о том, каково быть рекой, утесом, горой. Огнем. Звездой. Воспоминания о том, каково быть всей Вселенной» [470].

Патриция Ван Эерсель описывает еще один похожий опыт, пережитый человеком без употребления ЛСД, но во время выхода за пределы тела:

«Пока перед его взором простиралась потрясающая череда пейзажей, он вдруг осознал, что он сам и был этими пейзажами, что он сам был и той гигантской елью, и ветром, что он был и серебристой рекой, и каждой из тех рыб, что в ней били хвостом…» [471].

В конечном счете, «в транс-персональном опыте один человек может пережить совпадение собственной личности с какой угодно частицей Вселенной в настоящем или в прошлом» [472].

Поэты и мистики нередко впадают в такое транс-персональное состояние. Джалаладдин Руми, который был и поэтом и мистиком одновременно, считал, что человек сначала был камнем, потом растением, потом животным, теперь стал человеком и вскоре будет ангелом… [473]

Но, возразят мне, когда ребенок носит шрамы или какие-то специальные метки на теле, они ведь и будут доказательством того, что реинкарнация на самом деле имела место, что дух носившего эти знаки умершего человека вошел в этого ребенка! Не обязательно. Сильные психологические впечатления могут также вызывать появление знаков не только в душе, но даже на теле. Психика умершего ребенка, ставшего жертвой несчастного случая или даже убийства, может оказать сильное влияние на еще складывающуюся психику зачатого ребенка, еще пребывающего в животе у матери. И тогда шрамы или метки, похожие на те, что были у умершего ребенка, образуются и на теле ребенка, которому вскоре предстоит родиться на свет.

Аналогичным образом Полина МакКей, под воздействием регрессивного гипноза пережившая смерть через повешение некоей Китти Джей, показала затем «бледный отпечаток веревки на собственной шее», которого до сеанса у нее не было [474]. Тот же механизм нередко действует и при появлении стигматов, как это удалось показать на примечательном примере Элизабет К., немецкой девушки-крестьянки, нанявшейся в прислуги к доктору-психиатру Альфреду Лехлеру. «В Страстную пятницу 1932 года она присутствовала на диспуте о Распятии, сопровождавшемся показом иллюстративного материала, и вернулась с него, жалуясь на боль в руках и ногах. Тогда Лехлеру пришла в голову мысль подвергнуть ее гипнозу и внушить, что она чувствует, как ей вбили реальные гвозди в ноги и руки. На следующий день бедная девушка показала настоящие стигматы, опухшие и кровоточащие. В ходе следующих экспериментов, уже без гипноза, Лехлер просил Элизабет хорошенько посмотреть на фотографии Терезы Нойманн, немки, носившей стигматы, и в частности, на кровавые слезы, щедро льющиеся из ее глаз, и представить, что все это происходит с ней. Через несколько часов Элизабет уже тоже плакала кровавыми слезами. Но как только доктор дал ей простую команду прекратить, она тотчас же перестала [475].