Сборник - Агада. Большая книга притч, поучений и сказаний

Дали ему на руки гроб с телом рав Гуны, и он спустился с ним в склеп. А в том склепе, кроме р. Хии, покоились также двое сыновей его – по правой стороне Иуда, по левой Хизкия.

Обратился Иуда к могиле Хизкии и сказал:

– Встань, Хизкия! Не подобает тебе покоиться в мире, когда снаружи ждет рав Гуна.

Мгновенно показался из гроба Хизкия, а вместе с ним столп огненный встал перед рав Хагой. Дрожащими руками опустил рав Хага гроб с телом рав Гуны и рад был, что ему удалось выбраться с миром из склепа. ( Моэд. – К., 25 и 29 )

Рав Шешет был слеп на оба глаза. Через каждый тридцать дней он повторял в уме все, чему он прежде учился, и каждый раз радостно восклицал после этого:

«Ликуй, душа моя! Торжествуй и радуйся! Для тебя учился я Св. Писанию, и Мишне учился на радость тебе!»

Однажды все население вышло на встречу кесаря, прибытие которого ожидалось в том городе. Пошел и рав Шешет. Заметил его некий еретик и говорит:

– Кувшины по воду пошли, а черепки куда же это?

– Идем, – отвечает рав Шешет, – и увидишь, что я, слепой, знаю больше тебя, зрячего.

С шумом и звоном оружия проходит легион.

– Кесарь идет! – говорит еретик рав Шешету.

– Нет еще, – отвечает слепой.

Шумно проходит следующий легион.

– Вот уже кесарь прибыл! – говорит еретик.

– Нет еще, – повторяет слепой.

Наступила торжественная тишина, и медленно стал приближаться третий легион.

– Вот теперь действительно кесарь идет, – заявил рав Шешет.

– Как же ты это узнал?

– Весьма просто. «Царство земное, – сказано нашими мудрецами, – подобно царству небесному». И также было при явлении Господа Ильи-пророку: была буря, но не в буре, а в веянии тихом шествовал Господь.

Когда кесарь приблизился, рав Шешет, торжественно произнес установленное на этот случай благословение.

– Удивляюсь тебе, – сказал насмешливо еретик, – расточаешь благословения тому, кого ты даже увидеть не можешь.

Навел рав Шешет на лицо его незрячие глаза свои, брызнули искры из них – и навеки погас свет в глазах у еретика. ( Берах., 52 )

О Рабе бар Нахмани донесли кесарю:

– Есть один человек среди евреев, по вине которого [194]двенадцать тысяч израильтян ежегодно один летний месяц и один зимний не платят царской подати.

Отправлен был царский посланец задержать Рабу бар Нахмани и привести его. Но Раба бежал из Пумбедиты. Добравшись, после долгих скитаний по разным местам, до Агама [195]Раба взобрался на верхушку пальмы и, притаившись там, углубился в св. учение. В это время происходил спор в Иешиб-шел-Майла по законам о ритуальной чистоте. Для разъяснения спорного вопроса решено было призвать на небо душу Раба бар Нахмани, величайшего авторитета по вопросам ритуальной чистоты. Однако Ангелу Смерти невозможно было приблизиться к нему, потому что Раба ни на мгновение не отвлекался от св. учения. Но вот повеял ветер, в тростниках зашумел. Подумал Раба: «Отряд кесаревых всадников скачет, – и решил: – лучше приму кончину от руки Ангела Смертного, чем отдаться в руки кесаря». И со словом «Чисто! Чисто!» он умер.

Раздался Бат-Кол, вещая:

– Благо тебе, Раба бар Нахмани! Чиста была плоть твоя, и со словом «чисто» душа твоя отлетела.

Упали в Пумбедите письма с неба: «Раба бар Нахмани призван в Иешибу-шел-Майла». Отправились Абайя и Рава и все прочие ученые с ними, чтобы совершить погребение усопшего, но не знали они, где он находится. Пришли в Агам и видят: птицы стоят и поднятыми крыльями место одно осеняют. «Наверное там он», – сказали они. Подошли и увидели его. Семь дней кончину его оплакивали.

В тот день, когда умер Раба, поднялась буря и одного аравитянина, проезжавшего верхом на верблюде мимо реки Паппы, подняло и перебросило с одного берега на другой.

– Что это значит? – спросил аравитянин.

– Раба бар Нахмани скончался, – ответили ему.

Обратился тот аравитянин к Всевышнему, говоря:

– Владыко вселенной! Весь мир Тебе принадлежит и Раба бар Нахмани принадлежит Тебе же, Ты – его и он – Твой. Зачем же мир разрушаешь?

И буря утихла. ( Баба-М., 86 )

Р. Иосе нанял работников на свое поле. Случилось так, что он не мог доставить им обед вовремя.

– Мы голодны! – заявили они сыну р. Иосе и, бросив работу, уселись под фиговым деревом.

Видя это, подходит сын р. Иосе к дереву и говорит: