Хорхе Бергольо - О небесном и о земном

Скорка:

– Как вы сказали, к каждому жизненному этапу нужно готовиться, в том числе к старости. Во многих случаях сосуществовать со стариками очень тяжело в духовном смысле, так как некоторые люди не подготовились к старению и из них брызжут досада и заблуждения, накопленные за всю жизнь. Когда ты маленький, папа и мама подают тебе пример, стараются дать тебе воспитание, привить какую-то модель поведения. Но вот приходит время, когда ты должен осознать, что твои папа и мама изменились. Прекрасно, когда твои родители умеют быть мудрыми и в старости, это просто замечательно, с ними можно продолжать диалог. У меня сложилось впечатление, что мой отец к старости стал намного умнее, чем на предыдущих этапах жизни. То, как он простился с жизнью, стало для меня уроком человеческого достоинства. Но так бывает не всегда. Иногда старики деградируют, и труднейшая задача – задача для всего общества – правильно вести себя в этой ситуации, чтобы сохранить теплые отношения и душевный покой. Если бы почитать родителей было легко, требование почитать их не входило бы в число Божьих заповедей. В нашем обществе, где возникает понятие «отработанный материал», стариков бросают или куда-то сдают. Употребляя слово «сдают», я подразумеваю судьбу тех, кто выброшен из жизни: подвергся эвтаназии или просто стал жертвой небрежения.

Бергольо:

– На меня всегда сильно действовала 6-я глава Второзакония, моему сердцу созвучен отрывок: «Когда же введет тебя Господь, Бог твой, в ту землю, которую Он клялся отцам твоим, Аврааму, Исааку и Иакову, дать тебе с большими и хорошими городами, которых ты не строил… с виноградниками и маслинами, которых ты не садил, и будешь есть и насыщаться…» Там перечислено еще много вещей, которыми человек владеет, хотя не приобрел их собственным трудом. Смотреть на старика – значит признавать: «Этот человек прошел свой жизненный путь, направляясь ко мне». Существует Божественный промысел, сопровождающий этого человека в пути, промысел, который начался с его предков и продолжается в жизни его детей. Если мы мним, что история начинается с нас, то утрачиваем почтение к старикам. Часто, когда у меня иссякают силы, я перечитываю эту главу Второзакония, чтобы осознать: я – всего лишь звено в цепи, нужно уважать наших предшественников и принимать уважение тех, кто идет вслед за нами, тех, кому мы должны передать наше наследие. Передача наследства – один из важнейших поступков в старости. Старик понимает, сознательно или бессознательно, что должен оставить завещание. Он не говорит об этом вслух, но показывает это своей жизнью. Мне посчастливилось: я знал обоих моих дедушек и обеих бабушек. Когда умер один из дедушек, мне было шестнадцать. Все они что-то мне дали, всех я хорошо помню, помню, какие они были разные. Мудрость стариков принесла мне большую пользу, потому-то я и испытываю к ним почтение.

Бергольо:

– В католицизме многие женщины проводят литургию слова [60], например, но не могут совершать таинства, так как в христианстве первосвященник – это Иисус, мужчина. И по традиции, основанной на богословии, то, что относится к священству, идет через мужчину. У женщины в христианстве другая функция, олицетворенная в образе Девы Марии. Женщина опекает общину и утешает ее, женщина – мать общины. У женщины есть дар материнства, дар нежности; если все эти сокровища не находят применения, религиозная община превращается не просто в чисто мужское, мачистское сообщество, но становится строгой, суровой и в конечном итоге безблагодатной. Тот факт, что женщины не могут совершать таинства, не означает, будто они стоят ниже мужчин. Более того, в нашем понимании Пресвятая Дева Мария выше, чем апостолы. Один монах II века учил, что у христиан есть три ипостаси женственности: Мария как Богородица, Церковь и Душа. Просто присутствие женщин в Церкви не привлекало большого внимания, так как соблазн мачизма не давал людям осознать, какое место женщинам подобает занимать в общине.

Скорка:

– Христианство взяло функцию священства из иудейской Библии. Там священство передается по отцовской линии. Но принадлежность к еврейскому народу передается по материнской линии: если мама еврейка, то и сын – еврей. В нашей вере богослужение тоже совершалось мужчинами. Но ныне у нас есть учителя [61], а священников нет. Поэтому женщина, знающая Тору, может преподавать, может разъяснять, как следует поступать по иудейскому закону, если ей задают такие вопросы.