Ольга Иженякова: По дороге к Матронушке

Родители Матроны любили ходить в храм вместе. И стояли там рядышком. Мирная христианская семья. Однажды в праздник мать Матроны оделась и стала звать с собой мужа. Но он отказался и не пошел. Дома он все это время читал молитвы, пел. Матрона осталась дома. Мать же, находясь в церкви, все думала о своем муже: «Вот, не пошел». И волновалась. Литургия закончилась, Наталия пришла домой, а Матрона ей говорит: «Ты, мама, в храме не была». – «Как не была? Я только что пришла и вот раздеваюсь!» А девочка замечает: «Вот отец был в храме, а тебя там не было». Духовным зрением она увидела, что мать находилась в храме только телесно.

Как-то поздней осенью Матронушка сидела на завалинке. Мать ей говорит: «Что же ты сидишь, холодно, иди в избу». Матрона отвечает: «Мне дома сидеть нельзя, огонь мне подставляют, вилами колют». Мать недоумевает: «Там нет никого». А Матрона ей поясняет: «Ты же, мама, не понимаешь, сатана меня искушает!» Наталии ничего не оставалось, как перекреститься.

Родственница Никоновых вспоминала, что однажды Матрона сказала ее матери: «Я сейчас уйду, а завтра будет пожар, но ты не сгоришь». И действительно, утром начался пожар, чуть ли не вся деревня сгорела, затем ветер перекинул огонь на другую сторону деревни, и дом остался цел. В отрочестве ей представилась возможность путешествовать. Дочь местного помещика, благочестивая и добрая девица Лидия Янькова, брала Матрону с собой в паломничества: в Киево-Печерскую лавру, Троице-Сергиеву лавру, в Петербург, другие города и святые места России. До нас дошло предание о встрече Матронушки со святым праведным Иоанном Кронштадтским, который по окончании службы в Андреевском соборе Кронштадта попросил народ расступиться перед подходящей к солее 14-летней Матроной и во всеуслышание сказал: «Матронушка, иди-иди ко мне. Вот идет моя смена – восьмой столп России».

Значения этих слов матушка никому не объяснила, но ее близкие догадывались, что отец Иоанн провидел особое служение Матронушки России и русскому народу во времена жестоких гонений на церковь и священнослужителей.

Прошло совсем немного времени после той памятной встречи, и на семнадцатом году Матрона лишилась возможности ходить: у нее внезапно отнялись ноги.

С тех пор и до конца дней своих она была «сидячей». И сидение ее – в разных домах и квартирах, где она находила приют, – продолжалось еще пятьдесят лет. Она никогда не роптала из-за своего недуга, а смиренно несла тяжкий крест, данный ей от Бога. И других учила – благодарить Господа за все.

Еще в раннем возрасте Матрона предсказала революцию, как «будут грабить, разорять храмы и всех подряд гнать». Образно она показывала, как будут делить землю, хватать с жадностью наделы, лишь бы захватить себе лишнее, а потом все бросят землю и побегут кто куда. Земля никому не нужна будет, пахотные поля зарастут сорняком. «Мне вас жаль, – говорила она, – доживете до последних времен. Жизнь будет хуже и хуже. Тяжкая. Придет время, когда перед вами положат крест и хлеб, и скажут – выбирайте! Если народ не кается, то гибнет и исчезает с лица земли. Сколько народов исчезло, а Россия существовала и будет существовать. Молитесь, просите, кайтесь! Господь вас не оставит и сохранит землю нашу». Она многим рассказывала о великой силе покаяния, которое не только очищает душу, но и кардинально изменяет жизнь.

Не все слушали ее наставления, о чем после горько раскаивались. Помещику из их села Себино Янькову Матрона советовала перед революцией все продать и срочно ехать жить за границу. Если бы он послушал блаженную, то не видел бы разграбления своего имения и избежал ранней, преждевременной смерти, а дочь его – нищеты и скитаний. Но тогда при живом царе и налаженной сытой жизни в богатой России разве можно было такое представить?

Односельчанка Матроны, Евгения Ивановна Калачкова, рассказывала, что перед самой революцией одна барыня купила дом в Себино, пришла к Матроне и говорит: «Я хочу строить колокольню». Не спрашивала совета, а просто, что называется, поставила перед фактом. «Что ты задумала делать, то не сбудется», – отвечала ей Матрона. Барыня удивилась: «Как же не сбудется, когда все у меня есть – и деньги, и материалы?» Так ничего с постройкой колокольни и не вышло. Да и дом со временем разрушился, и следа от него не осталось.

Для церкви Успения Божией Матери по настоянию Матроны (которая уже приобрела известность в округе и просьба которой воспринималась как благословение) была написана редкая тогда икона Божией Матери «Взыскание погибших».