Зоя Афанасьева - Оптина Пустынь. Духовный оазис России

И завершая запись, относящуюся к поре Авраамиевой, Трунов от себя добавляет: «Блажен, триблажен игумен святый, сотворший волю Господа своего!..»

После праведной кончины возобновителя Оптиной Пустыни игумена Авраамия только два года управлял обителью ближайший его соратник, единодушный брат еще по Песноше, о. Маркелл. Потом некоторое время будет возглавлять монастырь игумен Даниил – из экономов Калужского архиерейского дома. А в 1825 году начнется, можно сказать, новая оптинская пора – настоятельского служения отца Моисея (Путилова), будущего преподобного. То была целая эпоха невиданных дотоле внутримонастырских преобразований, зарождение скитской отшельнической жизни по образу древних, насаждения в Оптиной благодатного старчества – по примеру афонских киновий. Но возможно все это стало в силу того, что путь предшествующих нововведений, коренных переустройств и закрепление совершенного на прочном основании послушания, трудолюбия и нестяжания – был уже пройден. И среди тех, кто приуготовлял оптинскую ниву для нового плодоносного сеяния в ожидании обильных всходов, был наш возлюбленный отец – черноризец Авраамий. Да помянет его боголюбивый читатель в своих святых молитвах.

Преподобный Антоний Оптинский, как великий любитель безмолвия, желал всегда проводить уединенную пустынническую жизнь в любимом скиту Оптиной Пустыни в молитвенных трудах, чтении и богомыслии. Он часто повторял, что, когда остается один в келии, тогда бывает у него «праздник на душе». По глубокому своему смирению он всегда хотел уклоняться от учительства, тем более что в Оптиной уже был известный старец, пользовавшийся всеобщим уважением, – иеромонах Макарий (Иванов), который по назначению великого старца Льва (Наголкина) духовно руководствовал всех прибегавших к нему. Твердое желание о. Антония было – считаться не более как человеком частным, живущим в обители (с 1853 года) на покое. Но духовные дарования его, растворенные тишайшим смирением, привлекали к нему всех – и скоро келия его стала наполняться множеством посетителей, желавших принять от благодатного старца духовное назидание в обогащение души своей.

История взаимоотношений дивного оптинского батюшки с его ближними и дальними чадами сокрыта в дошедших до нас письмах преподобного, в воспоминаниях монастырских братий и насельниц окормляемых им женских обителей. Мы заглянули в эту нескудеющую сокровищницу – и обрели дары нетленные! Так не утаим же их под спудом, поделимся с благоговейными читателями – в воспоминание о той бескрайней щедрости, с которой расточал свою любовь достоблаженный Оптинский старец авва Антоний.

Повествуя о последних днях земной жизни Оптинского старца схиигумена Антония (Путилова), его жизнеоиисатель, постриженник Оптиной Пустыни о. Климент (Зедергольм), отметил одно частное обстоятельство. «Дня за три до его кончины пришла одна духовная дочь, которая, видя его тяжкие страдания, изнемогала от скорби и душевно и телесно, а потом еще тревожилась мыслию, не оскорбила ли она когда чем старца, вопрошать же его о чем-либо уже более не решалась. Когда она вошла к нему принять его благословение, то умирающий старец взял ее за руку и торжественным голосом как бы в ответ на ее мысли сказал: “Будь совершенно покойна, ни о чем не думай! Вручаю тебя покрову и заступлению Царицы Небесной; ей тебя вручаю”».

Этой духовной дочерью была известная в XIX веке подвижница Анна Сергеевна Банина, полагавшая начало иночеству в знаменитой российской обители – подмосковной Зосимовой пустыни и завершившая свой многолетний монашеский путь игуменией Аполлинарией, настоятельницей Осташковского Знаменского монастыря в Тверской губернии. (По принятии схимы была наречена Амвросией.) И когда мы читаем у того же о. Климента, что в последние годы жизни (пребывая на покое в оптинском Иоанно-Предтеченском скиту) батюшка Антоний «под постоянное прямое духовное руководство принимал весьма немногих, преимущественно тех, кто относился к нему в Малоярославце», снова всплывает в памяти достославное имя м. Аполлинарии. Ибо с Малоярославца, в пору настоятельства там игумена Антония, все и началось…