Анатолий Гармаев - Этапы нравственного развития

Ребенок желанный

Зачали, родили, теперь кормим, одеваем, любим и участвуем в нем. Но не всегда родители осознают при этом, кем является для них ребенок. Они могут желать его воцерковления, страдать из-за его отказов пойти на службу, гневаться, досадовать, что ребенок избегает церковных Таинств или домашних молитв, однако восприятие собственного дитяти в действительности лежит у таких родителей далеко за церковной оградой. О каком восприятии мы говорим?

Ребенок – плоть от плоти моей и потому мое продолжение

Это первое восприятие. В данном случае собственные жизненные ценности родитель непременно хочет вложить в свое дитя. Дитя – продолжатель его дела, обычаев, традиций. В таком восприятии при всей праведности внешней стороны заключена внутренняя неправда, так как внутренне родитель живет не по благодати Божией и не к ней призывает он своего ребенка. Он призывает его к внешним церковным действиям, не более. При этом Богообщение и участие благодати в себе и в ребенке он, не ведая того, подменяет собою, своими чувствованиями, своим разумением. «Люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня» (Мк. 7,6). Поэтому родитель искренне печалится, недовольствует, гневается, когда ребенок с ним не согласен, невосприимчив, настаивает на своем, упрямится. Возможно, что совсем недавно такой родитель был неверующим, а то и убежденным атеистом. Теперь он переменился в своих взглядах, но не изменился в своем отношении к ребенку. Он вполне искренне требует от сына или дочери следования за своими крутыми поворотами в жизни. Он ищет и хочет единодушия с ребенком, чувствуя в этом важную опору для собственной жизни, остро переживая всякий разлад, и, как

ему кажется, потерю дитяти, которое не хочет воцерковлять-ся. Тем не менее родитель требует, настаивает на вхождении ребенка в церковный порядок жизни.

Родитель не подозревает, что вся энергия попечения о ребенке исходит из скрытой в душе неправды отношения. Он принимает свое чадо не как создание Божие, а только как свое собственное творение. Вместо поиска единодушия, совершающегося в Святом Духе, он ищет единодушия в обращении их обоих к Богу, обращении чувственном, замкнутом друг на друге.

Вместо возрастания ребенка в угождении и служении Богу и ближним, родитель желает угождения себе, своим нормам жизни, собственному усвоению жизненного порядка.

Не имея уважения к свободе ребенка, он подменяет любовь к нему любовью к собственным жизненным ценностям.

Отсюда все сильнее растет нечувствие жизни своего чада. Вместо угождения Богу в воспитании ребенка взрослый пребывает в сбывающихся или несбывающихся переживаниях своих самоугождений, саморазумений и самохотений как в воспитании, так и в развитии ребенка. Вместо пребывания в Духе Божием родитель пребывает в душевных чувствованиях. Поэтому его настроение постоянно меняется: то он унывает, то завидует, глядя на других детей, то обижается, то раздражается, то гневается, то на него нападает дух жалости, праздности или осуждения, то дух иронии, уничижения и т. д.

Ребенок – мое оправдание перед людьми

Во втором случае ребенок рождается как общественная необходимость, потому что так принято в обществе, так нормально. Когда же он узнает, что рожать детей – это заповедь Божия, то радуется тому, что общественная норма подтверждается, подкрепляется заповедью. Такой родитель, став церковным, как бы опирается на заповедь Бога. Но ложь этой опоры обнаруживается сразу, как только речь заходит о втором, третьем ребенке. Родитель категорически не хочет еще детей, потому что в обществе сегодня более второго, максимум третьего, иметь не принято. Это наследие доцерковной жизни родителей, которое еще долго будет сказываться в их церковных отношениях с детьми. Вне Церкви такое восприятие ребенка является всеобщим. При этом родители могут быть заняты самыми разными делами, а ребенка имеют как дань общепринятой норме. Одет как все, питается не хуже других, занятиями, принятыми в обществе, вполне загружен: школа, кружок, студия, репетитор. Но в силу того, что родитель относится к ребенку как к еще одной данности его положения в обществе, личные отношения с собственным чадом могут не сложиться. А если потребность в душевном общении удовлетворяется вне семьи, то необходимость подобных отношений почти исчезает.

Но если положение родителя в обществе из-за поступков сына или дочери начнет колебаться, дитя сразу же становится объектом пристального внимания недовольной родительской души. Наведя «порядок» (способы у каждого свои), родитель быстро успокаивается и возвращается в привычный характер отношений. Если к восприятию ребенка как общественной необходимости прибавляется родительское чувство, то наиболее сознательные папы и мамы вполне цивилизованно наставляют и вразумляют свое дитя, приводя его к общественным нормам, ибо посредством ребенка поддерживается имидж самих родителей.