Петр Смирнов - Изложение Христианской Православной веры

Апостол Павел говорит в начале своего послания к Евреям: Многочастне и многообразие древле Бог глаголавый отцем во пророцех, в последок дний сих глагола нам в Сыне, егоже положи наследника всем, имже и веки сотвори (Евр. 1, 1, 2 ).

Против возможности сверхъестественного откровения возражают преимущественно деисты, т. е. такие мыслители, которые признают личного Бога, но отрицают Его откровение и промышление. Бог, по их учению, сотворив мит, предоставил его самому себе, а Сам пребывает в покое; в частности, по отношению к человеку, не вмешивается в его жизнь и дела. Такое представление о Боге противоречит понятию о Нем, как о Существе высочайшем, всемогущем, премудром и всеблагом, также и понятию о человеке, как существе ограниченном и притом падшем, который постоянно нуждается во вразумлении, просвещении и помощи. С другой стороны, между Богом и человеком, при всем безмерном различии, есть нравственное сродство, и человек может входить в живое общение с Богом. Бог, как Существо всеведущее, знает все наши нужды и, как Существо всемогущее и премудрое, имеет в Своем распоряжении все средства для сообщения человекам Своего откровения. А человек имеет способность, как это доказано многими опытами, к восприятию этого откровения.

Сверхъестественное откровение имеет свои существенные признаки, по которым оно может быть узнано и отличено от откровений ложных.

Признаки сии суть внешние и внутренние.

К внешним признакам сверхъестественного откровения относятся чудеса и пророчества.

Чудеса суть действия, превышающие человеческую силу и возможные для одной всемогущей силы Божией, каково, например, воскрешение мертвых. Чудеса так удостоверяют в истине откровения: кто творит чудо, тот действует силой Божией; Бог дает Свою силу избранным святым людям, а этим свойственно говорить только правду. Поэтому, если человек, сотворивший известное чудо, удостоверяет, что он говорит не от себя, а от Бога (а таковы речи пророков и апостолов), то значит, что он действительно говорит по вдохновению свыше. Господь наш Иисус Христос желал, чтобы люди более верили Ему за учение, по сердечному убеждению в его истине, а не за чудеса. Однако же и Он указывает на чудеса как на доказательство Своего Божественного посланничества: Дела, яже даде Мне Отец, да совершу Я, та дела, яже Аз творю, свидетельствуют о Мне, яко Отец Мя посла (Ин. 5, 36).

Пророчество есть предсказание о будущем, превышающее силы человеческого разума и свойственное только всеведению и премудрости Бога. Если известная священная книга заключает предсказание о будущем и это предсказание в свое время исполнилось, то ясно, что указанное предсказание священной книги (а поэтому и другие ее места) явилось не иначе, как по вдохновению священных писателей от Бога.

Поэтому евангелист Матфей, приводя пророчество Исаии о рождении Господа Иисуса Христа от Девы, усвояет его Самому Богу, а пророка Исаию представляет не более, как только орудием или органом слова Божия: Сие же все бысть, да сбудется реченное от Господа пророком глаголющим: се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, еже есть сказаемо: с нами Бог (Ис. 7, 14; Мф. 1, 22, 23).

Говорят, что чудеса не сообразны с премудростию Божией: в них Бог как бы поправляет Себя. Но в чудесах Бог не поправляет Самого Себя, а исправляет уклонения разумно-свободных существ от установленного Им нравственного порядка.

Говорят: чудеса расстраивали бы чин и порядок природы. Чудеса, известные нам из священной истории, никак не расстраивают чина природы, а препобеждают нестроение и восстановляют порядок, например, в исцелении болящих, в напитании алчущих, в укрощении бури, в воскресении мертвых. Нищета, болезни, смерть и другие бедствия нашей жизни не предполагались в ней всеблагой волей Творца, а привзошли в нее вследствие грехопадения. Удаляя или ослабляя эти бедствия, Господь по неизреченной Своей милости приводит жизнь нашу к ее порядку.

Внутренние признаки сверхъестественного откровения суть: высота содержащегося в нем учения и чистота его.

Откровенное учение содержит в себе ответ на самые важные вопросы, над которыми задумывались величайшие мыслители и которых они сами без помощи свыше не могли разрешить, например: о существе Божием, о начале мира, о происхождении зла на земле, о назначении человека, о загробной жизни и пр. Разрешая эти вопросы, откровение вводит нас в глубочайшие тайны, превышающие человеческий разум; но сердце человека, не омраченное страстями, находит в них совершенное себе удовлетворение; и сам разум не может не видеть, в какой неразрывной связи и в каком стройном согласии находятся эти тайны между собой, дополняя и объясняя одна другую, и какой свет проливают они на все вопросы мысли и жизни человеческой. Вообще истины откровения так высоки, что вполне непостижимы для самых глубоких мыслителей, и так ясны и просты, что доступны пониманию детей и могут быть переданы на их языке.