Сергей Иванов - #МыслиКакМюсли

Время пролетело довольно быстро, если можно так выразиться, в этом случаи, и он уже был около подъезда Юли. Хоть уже давно у него были ключи от этой квартиры, и код он знал наизусть, всегда Фёдор старался позвонить.

– Алё, Юль, я на месте, что-то купить нужно? – спросил томным голосом Федор.

– Ась, нет, поднимайся, все готово! – сказала, как отрезала Юля. Она вообще была иногда резка, с нотками грубости. Как разозлиться, точно нацистка.

– Жди, моя королева. – таким же томным голосом ответил он.

Во внерабочее время Фёдор всегда называл Юлю именно «моя королева», что не могло не радовать последнюю. Это вселяло ей веру в общее будущее и на пятничные поездки в кредитном «Форд фокусе». Фёдор умалчивал лишь некоторые детали … Он себя чувствовал лишь принцем, именно поэтому был в поисках принцессы, исходя из этого – Королёва ему особо была не нужна, но проявить уважение – вещь обязательная.

Поднялся на нужный этаж, позвонил в двери, зашёл… У Юли было уютно, все как всегда. Или квартира просто маленькая, фиг поймешь.

– Проходи, раздавайся. Все уже готово. – мягким голосом сказала Юля. – Тапочки обуй – добавила, улыбнувшись.

– Да, тапочки, точно! – подумал он. Они точно должны были здесь быть. Это как определённый ритуал присвоения свободного человека. Обул тапочки – беги за кольцом.

– Знаешь, Юсь, да я так похожу! – сказал Фёдор

– Ну как хочешь, проходи быстрее.

Ко всему своему снобизму, Фёдор так же был и параноиком, как вы уже поняли. Весь потрясающий букет пороков в одном, если бы Московские власти знали Фёдора раньше, то на Болотной стоял бы его бюст, а не все эти статуи, сэкономили бы хоть. Кстати, букет, Фёдор тоже прихватил, джентельмен.

– Ммм… Какая вкуснотища здесь … – восторженно сказал Фёдор.

– Куда полез, а руки вымыть? – прикрикнула Юля.

– Да, точно не принцесса… Точно! – подумал он, и ответил Юле: – я мигом.

После недолгого разговора по душам, Юля была «слегка пьяненькая», как говорила она, или «в щи», если судить по ситуации. Фёдору ничего не оставалось, как уложить Юлю на диван, прикрыть пледом и сесть рядом. Такая у неё особенность, два бокала и на боковую. Именно поэтому, брать её на какие-то важные приёмы не безопасно для собственной репутации. «Слегка пьяненькая» Юля – это баба салют. Быстро, ярко и много шума. В высшее общество таких не принимают. Даже с учётом прописки в Красногорске. Вот такая суровая Москва.

Тем временем было уже около пяти. И рабочий день подошел к концу. Сегодня ему хотелось закончить его именно в пять! В заднем кармане он вновь нашел адрес, который напомнил ему об отце Николае. И он понял, что полностью созрел для этого диалога, точнее не диалога, у него было очень много вопросов, на которые, как ему казалось, есть ответы только у отца Николая. Перед тем как поехать по адресу Федор решил заскочить в магазин. В гости с пустыми руками как-то неудобно.

Зайдя в магазин, Федор задался главным вопросом: что взять!? Этот вопрос его поставил в тупик прямо у двери… На секунду он даже впал в замешательство, подобно девушке около гардероба, всем своим видом показывая удивление и загруженность в тот же момент, будто человек из советов впервые попал в магазин с заполненными полками. Пройдя овощи и фрукты, отдел колбасный и сырный, он обнаружил удивительно пустую собственную тележку. «Что же взять!?» мучил его вопрос…

– Ну конечно, бакалея! – произнес Федор, будто изобрел цепь переменного электрического тока… И в тот же момент задумался: «К батюшке, и с алкоголем !?»

Но он уже был там, и всё, что оставалось ему, это судорожно вглядываться в отражающие свет бутылки и продолжать думать. И тут его взгляд упал на одно название «Кагор» …

– ТОЧНО!!! То, что нужно! – вскрикнул Федор и направился к кассе.

По-пути Федор взял несколько необходимых вещей, и на ленте у кассы это выглядело примерно так: венчал картину «Кагор» чуть правее от него лежал журнал немного желтоватого содержания (издержки работы), влажные салфетки и туалетная бумага. Как хотите, так и группируйте эти товары. Если обратить внимание, то многие ленты у касс выглядят слегка иронично. Особенно, лежащая гордо посередине пачка мятных жвачек и протянутая из рук покупателя пятитысячная купюра. Наверняка замечали этот взгляд кассира, полный пренебрежения и отчаяния, я однажды так купил, больше не хочу, хуже может быть только попробовать пошутить в этот момент, или съязвить… Ты отчетливо понимаешь, что от твоего острого языка, жопе будет только больнее, а его обязательно туда засунут, такова природа этого города, селяви.