Джидду Кришнамурти - Окончание времени. Будущее человчества. Беседы Джидду Кришнамурти с Дэвидом Бомом

Б.:Да. Я думаю, что религии пытались говорить о вечных ценностях за пределами времени, но они в этом как будто не преуспели.

Кр.:К этому я хотел подойти. Для них это было идеей, идеалом, принципом, ценностью, но не действительностью.

Б.:Хотя некоторые из них заявляют, что для кого-то из них это реальность.

Кр.:Но дело в том, что большинство религиозных людей нашло свою опору в вере.

Б.:Да.

Кр.:Они нашли опору в принципе, образе, знании, в Иисусе, в чем-то одном или другом.

Б.:Да, но если вы рассмотрите все религии, скажем, различные формы буддизма, то они пытаются в каких-то пределах говорить то же самое, что говорите вы.

Кр.:В каких-то пределах, но то, что я пытаюсь выяснить, состоит в следующем: почему человек никогда не поворачивался к этой проблеме лицом? Почему мы не сказали: «Давайте покончим с конфликтом»? Вместо этого мы его поощряли, потому что через конфликт мы думали прийти к прогрессу.

Б.:Через преодоление сопротивления.

Кр.:Да.

Б.:Попытки преодолеть сопротивление могут быть определенным источником стимула.

Кр.:Да, но если мы с вами видим эту истину не абстрактно, а конкретно, глубоко, то не можем ли мы действовать таким образом, чтобы всякая проблема тотчас же разрешалась, безотлагательно и мгновенно, чтобы психологическому времени был положен конец? И как мы вчера говорили, когда приходишь к той точке, где есть ничто и есть все, и все это – энергия, и когда время прекращается, является ли это началом чего-то совершенно нового? К этому мы пришли вчера.

Б.:И если нет, то вся эта конструкция разваливается, я имею в виду, что она просто возвращает тебя обратно в мир.

Кр.:Существует ли начало, которое не опутано сетью времени? И как нам это выяснить? Слова необходимы при общении. Но слово – это не сама вещь. Так что остается, когда все время прекращается? Психологическое время, не время…

Б.:…не время суток.

Кр.:Да. Время – это «я», эго, и когда оно полностью приходит к концу, что тогда начинается? Не можем ли мы сказать, что из пепла времени вырастает нечто новое? Что это такое, что начинается? Нет, слово «начинается» также предполагает время.

Б.:Мы имеем в виду то, что возникает.

Кр.:А то, что возникает, что это такое?

Б.:Как мы сказали вчера, по сути своей это – созидание, возможность созидания.

Кр.:Да, мы говорили о созидании. Созидание ли это? Рождается ли каждый раз нечто новое?

Б.:Это не процесс становления.

Кр.:О нет, оно закончилось. Становление – это самое плохое, это время, это подлинный корень конфликта. Мы стараемся выяснить, что происходит, когда «я», которое есть время, полностью заканчивается. Я полагаю, что Будда, как считается, сказал «Нирвана».

Б.:Нирвана?

Кр.:Нирвана. А индусы называют это Мокшей. Не знаю, называют ли христиане это Раем…

Б.:У христианских мистиков было нечто подобное…

Кр.:Подобное, да. Но, видите ли, христианские мистики, насколько я понимаю, неразрывно связаны с Иисусом, церковью, со всей этой верой. Они так и не вышли за ее пределы.

Б.:Да, возможно, похоже на то. Во всяком случае, насколько я знаю.

Кр.:Например, такой человек, как Тейяр де Шарден [1] Пьер Тейя́р де Шарде́н (1881–1955) – французский католический философ и теолог, биолог, геолог, палеонтолог, археолог, антрополог. Внес значительный вклад в палеонтологию, антропологию, философию и католическую теологию; член ордена иезуитов и священник. – Прим. ред. . Это был великий человек, истинный верующий. И вот мы сказали, что вера, привязанность ко всему внешнему, окончилась. Все это – часть «я». А когда происходит полное очищение ума от накоплений времени, которые являются сущностью «я», что тогда остается? Почему мы спрашиваем, что тогда остается?

Б.:Вы считаете, что это неправильный вопрос?

Кр.:Я просто спрашиваю себя, почему мы задаем такой вопрос? Нет ли за ним скрытой надежды? Это неявный способ утверждать: «Я достиг этой точки, там ничего нет». Это неправильный вопрос. Вы так не считаете?

Б.:Он побуждает к поиску, побуждает вас найти некий обнадеживающий результат.

Кр.:Если всякое стремление состоит в том, чтобы отыскать нечто вне «меня», то такое стремление и то, что я могу найти, все еще находятся в сфере моего «я». Верно?