Петр Давыдов - Чудеса как признак жизни

Мне еще очень нравится, что монахи, которые тут живут, очень открытые. То есть всегда можно к ним прийти, поговорить – они не запираются, не убегают никуда. Спокойно с тобой говорят, рассуждают. Некоторые наши сначала, конечно, побаивались, что, мол, будут тут жить непонятные люди в черном, молчаливые, угрюмые, языка не знающие. А тут оказалось, что монахи с тобой откровенны, уважают твое мнение, работают вовсю, про христианство рассказывают, улыбаются, да еще и немецкий знают. Те, кто не знает, учат – берут уроки у местных, кстати. Мы знаем-то только Евангелическую церковь, Католическую, а тут на тебе: Православие! В общем, скажу так: это нам и интересно, и, думаю, очень полезно. Время покажет.

– Насколько я знаю, очень помог в основании монастыря здесь Норберт Кухинке, ваш актер.

– Точно. Кухинке – наш человек, хоть и из Берлина! Жаль, умер два года назад. Это его идея была – основать здесь православную обитель, и благодаря своей известности, связям он этого добился. Ему очень помогал его друг, господин Гросскопф. Они вдвоем работали. Гросскопф рассказал, как эта идея пришла Кухинке. После того как он был в России, тогда еще в СССР, Норберт мечтал вновь услышать православный хор. Он же у вас не только по «ленинским местам» ездил, когда работал, – он ведь журналист, причем хороший, вот и ходил в церковь. Короче, приехал домой и всё вздыхал. «Хочу, – говорит, – чтобы и в Германии что-то похожее было». Когда перемены случились, появилась и возможность для устройства православной обители. Вот тут Кухинке с Гросскопфом и начали действовать. Купили два домика в Гётшендорфе, жили здесь с семьями, искали возможности для строительства. Что, думаешь, только у вас всё через связи и знакомства решается? Не-ет, это везде так. Через знакомых в администрации Бранденбурга вышли на это вот здание, проект с монастырем поддержал пастор – отец Ангелы Меркель, Кухинке нашел меценатов в России, развил бурную деятельность. Вот так десять лет назад и появилась обитель. Жаль только, что сейчас, как видно, катастрофически не хватает денег на восстановление этого гигантского здания. Но монастырь действует – думаю, что со временем и трудности с особняком решатся. Мне кажется, сейчас очень не хватает такого, как Норберт, – немного сумасшедшего, доброго дядьки, который жизнь положит ради доброго дела. Но жена Норберта, Катя, часто приезжает. Она, кстати, здорово по-русски говорит.

Говорят, что сюда Путин собирается приехать, – наши его ждут! Хорошо бы, конечно, приехал: дела бы у монастыря, да и у всей округи лучше пошли.

– Спасибо. Как вас зовут?

– А тебе зачем?

– Чтобы на ваши слова сослаться, это правило такое.

– Не, не скажу. Я в Гётшендорфе паршивая овца, я, может, стесняюсь. Но за монастырь горой.

– Давай съездим в монастырь, – предложил владыка Гавриил. – Там хорошо!

– Какой еще может быть в Голландии вашей монастырь? Разве что памятник какой-нибудь, тщательно охраняемый государством. Но не монахами.

– А вот увидишь!

Час путешествия по голландской зиме – в тот год выпало сказочно много снега, смотрелось здорово, со средневековым каким-то оттенком – и мы приехали в самый настоящий монастырь, где живут и молятся самые настоящие монахи. Все как на подбор самые настоящие голландцы, а не какие- нибудь бельгийцы (нежная любовь друг к другу обоих народов дает повод для шуток даже в таком серьезном месте, как монастырь, и даже в такой серьезный момент, как приезд епископа, – сам-то владыка Гавриил как раз бельгиец).

О православном монастыре Святого пророка Илии в голландском Сент-Хуберте можно и нужно рассказать отдельно и подробно. Рассказ будет, а сейчас мне хотелось бы поделиться тем радостным удивлением, благодаря которому я убедился: оказывается, не всякий приезд епископа на приход / в монастырь – повод для панического букетно-колокольного передвижения по территории, отталкивания неуместно близко стоящих у орлецов и спецковров прихожан, суеты и деловитой беготни иподиаконов, шугающих приходский «актив», и госпитализации перенервничавшего и перерадовавшегося настоятеля в психлечебницу. Оказывается, приезд епископа может восприниматься с настоящей радостью! Да, радость может выражаться даже в добрых шутках. Но шутки были после.