Софи Баунт - Душа без признаков жизни

Всему, что зрим, прообраз есть, основа есть вне нас,

она бессмертна – а умрет лишь то, что видит глаз.

Не жалуйся, что свет погас, не плачь, что звук затих:

исчезли вовсе не они, а отраженье их.

Джалаладдин Руми

Извилистые тоннели карцера тянулись в глубины самой преисподней. Сотни холодных коридоров, бездонные ямы и тяжёлые двери – всё воняло плесенью и не давало душам выбраться на свет.

Алмазные кандалы сдавливали запястья. Цепь ошейника заставляла стоять на коленях. Кожа под оковами распухла, завывала от жжения, а во рту растворялся соленый привкус крови.

Я вслушивался в удары сердца – единственный источник времени. Еще день. Час. Минута… И всё закончится. Пытаться сбежать бесполезно…

Среди тьмы знаний в голове не находилось ни одной спасительной ниточки. Я захлёбывался от боли и голода, размышлял и ждал приговора.

В Обители мне подобных называют низшими. Демонское отрепье. Высшие боятся нас и обходят стороной, как люди зачумленных больных, покрытых гнойными бубонами, да и считают, что демоны – болезнь, черная смерть или холера на теле Обители. Меня презирали. Ненавидели за то, кто я есть.

Сородичи твердили одно и то же. Смирись. Не питай надежды. Демону не оказаться среди высших! Даже после того, как я доказал обратное, братья не поддержали. Они предали меня.

Когда я был молод и учителя Обители хвалили за очередные успехи, то в мечтах представлял, как отправлюсь в высший мир, найду отца и воссоединюсь с Творцом. Глупые надежды наивного парня. Правда сожгла их дотла. Демонам не позволено покидать галактику. Никогда.

Быть другим – значит быть изгоем. Я стал тем, кто воспротивился унизительной жизни, неотвратной судьбе, какой окрестили при рождении. Понял, что обрести свободу получится, только если послать в бездну одобрение окружающих.

Я начал игру… опасную. Игру, которую начнет лишь тот, кому неведомо чувство страха, но риск мог окупиться величием, справедливостью и возмездием. Да, я начал эту игру и близко подобрался к победе. Но проиграл…

Теперь прибудут серафимы и решат мою судьбу. Я жду, хоть и понимаю, что со мной сделают – разорвут душу на миллионы осколков.

Это конец.

Не вмешайся Феликс, мир бы изменился. Единственный, кто знал правду и от кого я избавился. Стёр. Судья не должен был вернуться, не должен был помешать. Его не существовало! Его душа не подавала признаков жизни: ни призраком, ни человеком.

Но нет…

Феликс умудрился выжить. И разрушить всё, что я планировал веками.

Рауль дежурил у входа в карцер и, раскручивая между пальцев огненный кинжал, жаловался напарнику на сырость и запах гниющей плоти. Увидев гостью, он выпрямился и перегородил путь.

– Стоять! Кто такая? Вход закрыт по приказу Трибунала, – процедил Рауль со свирепым видом.

Напарник пригрозил незнакомке серебристым острием копья, но в ответ девушка так звонко расхохоталась, что под мостом встрепенулась мертвая тишь.

– Соблюдай субординацию, асу́р-страж, – проворковала гостья, нарочито красуясь.

Как и положено херувимам, она носила на лбу обруч с символами своих магических умений. Власть над землей, воздухом, разумом… Сложно разглядеть. Часть рисунка закрыта волосами. Золотое украшение сверкало от танцев огня на стенах. Девушка ступала беззвучно – падением хлопьев зимой, – но ее крылья колыхались и шелестели темными перьями.

– Вход закрыт, – повторил Рауль сквозь зубы. – Как асурам, так и херувимам.

Она усмехнулась и взмахнула тициановыми волосами. Крылья ее расправились. Гостья поднялась на три метра ввысь, прокрутилась в воздухе и свистящим вихрем сбила стражей с ног.

Лицо Рауля перекосило. Он завопил. Камень затянул ступни и колени. Хруст костей проник в уши. Не только говорить, даже слышать и держать глаза открытыми стало невыносимо больно.

Девушка сложила крылья, опустилась на колени и, подняв с пола кинжал, воткнула острие напарнику в шею. Бронзовую кожу Рауля забрызгало горячими алыми каплями. Тело напарника расплавилось вместе с костями, растеклось по камням. Душу забрало лезвие. Однако девушка закинула кинжал в небытие, окружающее карцер, посулив навек остаться заточенным в пустотах космоса.