Одинокий Путник - Книга о Боге для умных людей, или День, когда вздохнули ангелы

Логика построения нового прекрасного мира была безупречной и дала первый серьезный сбой, когда мне было 12-13 лет. Я вдруг осознал, что через каких-то 50-60 лет я умру. А если даже и не через 60, а через 1000 лет, то меня всё равно не будет – никакой особой разницы между этими сроками я не ощущал уже тогда. А тогда я почувствовал себя безжалостно приговоренным к небытию, к черной ужасающей пустоте исчезновения всего. Мое существование сводилось к беспомощному ожиданию исполнения неизбежного и заранее известного мне приговора в камере смертников. И какое мне было дело до счастливого будущего, в которое, радостно блея, двигались окружающие меня советские люди и всё остальное человечество под их руководством?

Это была тяжелейшая зима в моей жизни – свалившимся на меня грузом я был буквально придавлен к земле и едва мог переставлять ноги. Попросить о помощи я никого не мог, поскольку прекрасно понимал, что в этой ситуации мне никто не поможет – ибо не способен помочь в принципе. Мудрейшие из мудрых на школьных портретах в своих гениальных научных трудах об этом ничего не говорили. Видимо, они не считали этот самый главный и ужасный для меня вопрос особо важным для нормальных людей, строящих светлое коммунистическое будущее, исполненное межгалактических полетов и радостных улыбок красивых, сильных, умных и бесстрашных людей. Понятно, что даже само возникновение этого вопроса у меня в голове являлось явным признаком постыдного умственного отклонения, которое нужно было всячески утаивать от окружающих. Срам необходимо тщательно скрывать, и я это делал!

Для тех, кто не вполне знаком с основами советской марксистско-коммунистической идеологии, необходимо пояснить, что смертный приговор мне вынесли именно эти самые мудрецы с портретов, поскольку существование Бога, богов, души и всего такого целиком и полностью ими на системной основе отвергалось и подвергалось осмеянию и оплевыванию как зловредные поповские сказки, которые мрачный старый режим придумал и целенаправленно использовал для того, чтобы держать темный народ в рабстве и повиновении. Громогласно декларируемый атеизм был сердцем и душой отрицавшей существование человеческой души системы – всё держалось на атеизме, всё вращалось вокруг атеизма, всё дышало атеизмом, всё приводилось в движение атеизмом. Революция 1917 года была совершена под красным знаменем атеизма, которое продолжало гордо развеваться над СССР вплоть до его распада в 1991 году. Вера в какого-то там бога, сидящего на облаке, считалась как бы оставшейся от старого режима неприличной грязью на сияющих сапогах строителей нового светлого общества, и грязь эту полагалось терпеливо – хотя и не без некоторой брезгливости – счищать. В первые годы после революции эта застарелая вековая грязь энергично счищалась массовыми расстрелами и длительными лагерными сроками, но потом эти меры стали излишними – активное сопротивление реакционных старорежимных элементов ослабло, а затем и практически исчезло, перестав представлять какую бы то ни было опасность для нового строя, основанного на самой передовой науке, а не на смехотворных старушечьих суевериях, затянутых паутиной.

Настоящий советский человек был обязан признавать только существование атомов, молекул и классовой борьбы, а всё остальное – это вредное и постыдное мракобесие, подрывающее устои нового общества, основанного на строго научном фундаменте, который был заложен мудрейшими из мудрых со школьных портретов! У настоящего советского человека, конечно же, не может быть никакого глупого старорежимного страха смерти. Именно об этом говорили мне своими мудрыми взглядами эти портреты; и взгляды эти делали пронизывавший меня до мозга костей и до самой последней составляющей меня передовой атеистической молекулы страх смерти еще более кошмарно-невыносимым.

Теперь-то я понимаю, что это и был тот самый «страх Божий», о котором постоянно говорили, к которому призывали и который считали величайшим из даров многие молитвенники и подвижники прошлых веков. Увы, тогда моя немощная душа оказалась неспособной вместить в себя этот воистину бесценный дар. Способна ли она на это сейчас? Не знаю. Не уверен…

Впрочем, книга эта будет не о страхе Божием. Не совсем о страхе Божием. И не о коммунизме с марксизмом, которые давно перестали меня интересовать. Меня больше интересует то, как возникают и обретают силу мирового пожара подобные «гениальные» идеи. Как они овладевают миллионами и миллиардами людей. Как и почему появляются школьные портреты «мудрейших из мудрых», под взглядами которых повсеместно ежатся бедные школьники и не только школьники. Сейчас это меня интересует гораздо больше, нежели все эти «гениальные» идеи сами по себе. Откуда приходят идеи? Зачем они приходят? К кому? Есть ли в этом какая-либо система или же это чистая случайность, подобная появлению картинок в калейдоскопе? Сегодня мне кажутся важными эти вопросы и возможные ответы на них. Не исключено, что они покажутся важными или хотя бы интересными кому-то еще. Или узоры моих мыслей покажутся интересными. Почему бы и нет? В конце концов, кто-то иногда любит заглядывать и в калейдоскоп.