Сергей Пилипенко: Вторжение

Как бы там ни было, но мы – люди и мало чем можем повлиять на весь ход той самой весенней кампании, что предполагает взойти.

Значит, исходя из всего, в чем-то возможно окажет помощь сама природа.

Фактически, ей и будет принадлежать решающее слово, брошенное в ответ всему тому, что в простонародии называется ложью.

Подводя итог этой краткой главе, хочется сказать еще следующее.

Никакие почтенности и добытые авторитеты времени не смогут приблизить страну к тому, что называется экономическим благополучием и выбить для нее именно тот статус, что, несомненно, она и заслуживает, как по своей территориальной принадлежности, так и по самому смыслу существования среди довольно большого числа таких же.

Не было никогда, и не существует сейчас каких-то надприлежий земных (и тем более, относящихся к силе какого-то сверхъестества), исходя из которых, кто-то там из самых больших мог бы достигать вершин своего собственного благополучия наряду с окружающим повсеместным развалом.

Только простое и олицетворяющее точно такое же способно распорядиться правильно, и подвести черту над всем тем воспеванием благ земных.

Только ум, созидающий и целеустремленный, способен провести вперед и предоставить право на жизнь, добытую для нас самих с таким великим трудом и по праву отвоеванную у злых сил самой природы.

На этом, глава завершена и соответственно, можно переходить в другую, что даст нам какое-то право предполагать и даже строить планы на какое-то там будущее.

Нет смысла подтверждать то, что уже практически случилось столько-то там лет назад. Наша история переживает свое очередное косвенное сложение и уже во чреду новых глав становятся еще более новые, привнося тот самый мерзостный привкус неправды, что так надоедливо истрепала всем жизнь.

Сама же история, так обозначенного, человечества в свою очередь обросла совсем иными признаками своей реальной действительности и в целом нагуляла тот смысл, что именуем просто апокалипсисом.

Но апокалипсисом чего?

Здоровья, нашего мышления или просто в целом экологии самой Земли, как планеты нашего возникновения?

На этот вопрос есть единственно правильный и верный ответ, и содержится он как раз в самом вопросе.

Все это совместно создало условия, так обозначенной, невыносимости и во всю подпрягло суровую суть природы к ее продолжительно долгому опровержению самой себя.

Все это говорит о том, что этот процесс не скорый и определяемо последовательный. То есть, из одного вытекает другое и уже дальше – последующее.

Каково оно для нас с вами, думаю, уже не секрет. Хотя многим до сей поры кажется, что это лишь отдельные отголоски стихии, угадывающиеся предыдуще в каких-то там веках.

Это верно. Кое-что все-таки было, но с одним лишь отличием, что оно не имело своего преимущественного продолжения.

Сами же категории людские отнюдь не отличаются тем же самым и продолжают пребывать в какой-то околоприродной какофонии, предлагая себя той же природе как участь от своего собственного падения.

Ничем не отличимые черты человеческих характеров привели к полному исчленению из своей среды тех элементов, что всегда наиболее верно прогнозировали суть происходящих событий и практически здраво определяли саму сущность людского бытия.

Все настоящие главы как этого, так и предыдущего произведения подчинены именно такому определению и в целом определяют весь ряд последующих вскоре один за другим событий, что, так или иначе, но возложат дань миру павшему и внесут новые решительные изменения в саму характерность людских основ.

Внося хоть какие-то коррективы во времени и уже более последовательно определяя наше же будущее, не могу не сказать следующего.

Вся наша злонамеренно вдохновляющаяся сейчас суть незамедлительно отобразится на нас самих и, причем не в далеком каком-то будущем, а в уже совсем скором времени, выходя из тени и широко оглашая себя во все голоса.

Самым незаметным образом та самая надприродная полоса подберется и к Москве, как к самому большому по величине мегаполису и в целом массе весьма разнообразного по своему составу населения.

Именно оно в основе своей и сыграет роль своеобразного катализатора среды, что вызовет то самое надприродное волнение и сосредоточит всю массу ударной силы заряда на себе.

Подчиняясь сугубо природной власти, суть человеческого произведения в своем сконцентрированном масштабе будет способна взаимодействовать с самой средой, при этом, то усиливая давление на нее же, то одновременно ослабляя.