Владимир Власов - Буддийское сердце

Не подражайте небесам, не спорте с ними даже,

А скройтесь там, где всякое влияние закрыто.

Монах спросил Наньцюаня: «Истина ли существует,

Которой прежде не учил никто в подлунном мире»?

– «Да, – молвил Наньцюань, – она действительно бытует».

– «А что за истина? В каком она живёт эфире»?

Сказал тот: «Не Будда – это, не вещи, не сознанье».

Умэнь заметил: «На один вопрос лишь отвечая,

Наньцюань совсем растратил ума всё состоянье

И всё этим испортил. Расточительность какая»!

В безмолвии сокрыта настоящая заслуга,

И даже если высохнут моря, исчезнут знанья,

В природе есть, что может находиться друг без друга,

Слова не приведут нас к истинному пониманью.

Когда Дэшань пришёл за наставлением к Лунтяню,

Они вдвоём вели беседы до глубокой ночи,

Сказал учитель, наконец: «Уж поздно, утром ранним

Вставать нужно, работать, и слипаются уж очи.

Тебе бы нужно уходить». Дэшань наружу глянул.

– «Там ничего не видно», – он сказал тревожно.

Лутань зажёг свечу, ему дал в руки осторожно,

Когда тот взял, задул её. Дэшань душой воспрянул,

Постигнув Истину. Лутань спросил: «Что тебе ясно»?

Дэшань сказал: «Отныне я не буду сомневаться

В правдивости слов старых мудрецов. Я сам напрасно

Искал места, где они будто могут ошибаться».

Лутань сказал монахам утром: «Есть один меж вами,

Как кончики мечей- зубы его торчат из древа,

Рот – чаша, полная крови, что есть между зубами

Слова – как у дракона из пылающего зева.

Ударить его если палкой, он не повернётся,

И не оглянется, так велико его стремленье,

А вот когда он до вершины, горной, доберётся,

То светоч моего туда он донесёт ученья».

В тот самый день Дэшань сжёг к сутрам свои толкованья,

Сказав: «Как б ни были мои все мысли здесь глубоки,

Пред истиной они лишь волоски у мирозданья,

Мир объяснять – что капать в океанские истоки».

Сказав эти слова, Дэшань тот монастырь оставил.

Умэнь сказал: «Дэшань был недоволен в рассужденьях

В своих краях, ученья он отцов с юга не славил

О передаче истины, помимо наставлений.

Чтоб опровергнуть их, пошёл туда он с назиданьем,

Но по дороге встретил там старуху, та спросила:

Куда идёт, и что несёт он, тратя свои силы.

Сказал: «Несу мои к «Алмазной сутре» толкованья».

– «Я где-то слышала, что в этой сутре говорится:

„Прошедшее сознанье задержать нам невозможно,

И будущее задержать сознанье будет сложно“,

Какое ж ищете сознанье? Где оно таится»?

Вопрос её услышав, он лишился речи дара,

Потом спросил её, кто проповедник «Чань» в их месте,

Сказала та, Лутань живёт в пяти ли от базара,

Дэшань нашёл его, и вечер весь провёл с ним вместе.

Тот обласкал его, увечного ребёнка будто,

Который о своём уродстве жил без подозренья,

Потом словно ушат на него вылил воды, мутной,

Со стороны всё это выглядело представленьем.

Увидеть лучше всё воочию, чем знать о славе,

Но раз увидев, снова полагаться на слух надо,

Есть, кто, задрав нос, продолжает смаковать награду,

Глаза ж слепы, так можно очутиться и в канаве.

Раз Патриарх Шестой двоих монахов спор услышал.

Один сказал: «Флаг движется, смотри на это зданье».

– «Нет, ветер движется», – другой сказал, – быстрей, чем выше».

– «Не ветер, и не флаг там движется, а лишь сознанье», -

Сказал им Патриарх. Монахи согласились с этим.

Умэнь заметил: «В чём же выражается движенье?

О том двое монахов рассуждают, словно дети,

Высказывая, каждый, о движенье своё мненье.

Не флаг, не ветер движется, а только лишь сознанье,

Как Патриарх Шестой сказал, но так ли в самом деле?

Что он хотел сказать? Но ведь сознанье ж- в нашем теле,

Оно от мира, внешнего, и получает знанье.

Так значит, движется во вне и в нас всё постоянно,

Вы хорошенько вдумайтесь, и всё поймёте сразу,

Нам нужно думать, чтобы мысли не звучали странно,

Сказал он то, что в голову тем не пришло ни разу.

Железо покупали оба, думая, что злато,

А Патриарх Шестой не мог смотреть на всё, на это,

И сам устроил сделку, чтоб те поняли когда-то,

Что мир не прост, просты лишь мы, блуждая в мире где-то.

И флаг и ветер и сознанье движутся все вместе,

Повсюду – всё и тоже, изменяясь, всё меняет,

Всё движется, но, вместе с тем, как бы стоит на месте,

Мы открываем рот – слова нам тут же изменяют.