Виктор Подъельных - Моё любимое «Я»

Я тогда выбрал обижаться на всех и вся, я выбрал копить в себе обиды и претензии. И мне нужно сильно попотеть, чтобы все исправить. Но, как сказал мой учитель:

– Сам сделал выбор, сам и исправляй! Только ты можешь это сделать.

И я снова и снова погружаюсь в воспоминания.

Лес. Я с родителями собираю землянику. Все поехали домой, а я заупрямился – мало собрал, жадность, злость тянут меня спорить и обижаться. Я горделиво отворачиваюсь и ухожу в лес. Иду быстро, потом убегаю, прячусь в кустах, а потом оказывается, что я заблудился. Я кричу – никто не откликается, реву и бегу напролом через заросли, ветки хлещут меня по рукам, лицу, наплевать! Страшно. Страшно погибнуть вот так, зазря, по своей глупости. Сколько я прошел – не помню, но каким-то чудом оказался в поле, где работали трактора. Как заяц, внезапно выпрыгнувший из-за копны сена, я подбежал к одному из трактористов и вцепился в дверку. Он удивился, услышав мою историю, ведь я прошел почти двадцать километров лесом, и что было бы, если б свернул не туда?! Он отвозит меня в деревню, к родителям, но вместо того, чтобы покаяться тогда, я обиделся на них ещё больше. И сейчас я, всматриваясь в прошлое, вижу ту обиду и гордыню. И ещё желание, чтобы меня… полюбили. Я убегал от себя, даже не пытаясь справиться с гневом, злобой, яростью. Я убегал.

Деревня. Я приехал к родителям и брату, приехал впервые поговорить по душам с мамой, пока с мамой. Она чувствует моё состояние и откладывает все дела, чтобы выслушать. Я начинаю говорить, сначала невнятно, спотыкаясь, потом меня прорывает. Я реву белугой, рыдания рвутся из меня, как зверь, которого долгое время держали взаперти, а потом внезапно освободили. Я обвиняю, прошу прощения, благодарю, снова обвиняю. Сорокалетний мужик плачет, как ребенок, уткнувшись маме в плечо. Почему этого плеча не было в детстве? Всё было бы по-другому. Сразу же приходит спасительная мысль: «Всё – вовремя». И я успокаиваюсь. Вытираю слезы и сопли. Мы смотрим друг на друга, словно впервые после долгого расставания. Обнимаемся. Она тоже плачет. Мне становится легко, спокойно так, благодатно. Да, именно благодатно. Я возвращаюсь домой другим, не с обидами и горестями, нет, я везу с собой благодать, как старушка, выйдя из церкви, не заходит никуда по дороге, не разговаривает с прохожими, а идет прямо домой, так и я – еду прямо домой и ни о чем не думаю. Внутри меня равновесие.

Через некоторое время я снова навещаю родителей. День рождения мамы. Накрытый стол. Подходит время тоста, и я встаю. Тесно, неудобно вставать, но ничего, поднимаюсь и говорю. Сначала как обычно поздравления, пожелания. Потом, словно лавина с гор, – раскаяние. Встаю на колени. Неудобно, стол мешает. Со стороны смешно, наверное, но никто не смеётся. Прошу прощения у матери, отца, а душа плачет навзрыд. Приняли ли они моё раскаяние? Почувствовали ли они? Надеюсь, что да, ведь я был искренним. И преодолел свой страх. Но я чувствую, что это только начало.

– Я устал быть всё время виноватым и не хочу больше нести этот груз! Не хочу! Что мне делать?!

– Во-первых, перестань оправдываться! Отслеживай такие ситуации и останавливай себя. Кроме того, спустись в своё чувство вины. Прими себя виноватым. Пой, как раненый воин, стоя на коленях и принимая смерть как радостный выход!

Темнота. Горит, слабо потрескивая, свеча. Лики святых смотрят на меня и ждут, я читаю в их глазах веру в то, что я смогу. Я смогу!

Встаю на колени и… попадаю в поток, который несёт меня по прожитой жизни. Я вижу мелькающие картинки, и всё, что мне остаётся делать, – принимать. Свою вину, свои грехи, своё тёмное Я.

Виновен! В том, что не вовремя появился на свет и спутал чьи-то планы. В том, что капризничал и не давал спать по ночам, часто болел, не слушался, отказывался от еды и заставлял уговаривать себя.

Виновен! В том, что убегал из дома, пока родители были на работе, в том, что спускал карандаши в подполье через щель в полу и однажды даже помочился в эту щель. В том, что исподтишка брал сладости из буфета. В том, что обманул соседскую девчонку и хитростью выпросил у неё еды, а потом, насытившись, перестал с ней играть.

Виновен! В том, что прятался и не отзывался, когда звали родители, ломал игрушки и пачкал обои, терял деньги, когда отправляли в магазин, ходил с чужими людьми, когда те заманивали с собой.

Виновен! В том, что любил оставаться у бабушки больше, чем дома. В том, что мучил кота, заставляя его сидеть на коробке с игрушками и охранять. В том, что тайком открывал бабушкин комод и рылся в нём, находя интересные вещи. В том, что когда-то взрослый дядька на велосипеде обогнал меня и, смеясь, показал «козу».