Роман Воронов - Океан

Цыганёнок, не веря своим глазам, схватил деньги и ринулся к двери.

– Я мигом! – прокричал он на ходу, но возле двери остановился. – Мастер, а можно мне этот… Сириус? Я куплю… – и он протянул свою монету.

– Бери так, – улыбнулся старик и, сняв «паука» с полки, протянул мальчику.

Никогда цыганёнок не бегал так быстро, даже когда удирал от разъярённых торговцев, уличивших его в краже. Три лепёшки под мышкой и заветный Сириус за пазухой не мешали ему перемещаться по улицам города с умопомрачительной скоростью. На обратном пути, у самой двери в мастерскую, запыхавшийся спринтер споткнулся о камень и полетел на землю, широко раскрыв глаза и так же широко растопырив руки. Лучшие творения Бога, горячие лепёшки, слегка смягчили удар, но не спасли «паука» – его тонюсенькие лапки отлетели от головы и переломались окончательно. На грохот падения дверь отворилась изнутри и вышедший на улицу Мастер, оценив положение, произнёс, еле сдерживая смех:

– Вот вам первый совет, юноша. Не торопитесь, когда вы счастливы, поспешностью вы крадёте счастье у себя.

Мальчик, отряхиваясь от пыли и потирая ушибленное колено, недоверчиво спросил:

– А почему я не могу быть счастлив всегда?

– Абсолютно счастлив только Бог, ты же все ещё человек, и когда крупица счастья попадает в твои руки, остановись и насладись им. Ничто не вечно.

– Я сломал Сириус и испортил хлеб, – цыганёнок показал на обломки лепёшек и фигурки.

Мастер взял в руки голову «паука» и, улыбнувшись, сказал:

– Во время брачного периода они сами так делают, – и поднял глаза к небу, – а лепёшки… Лепёшки хоть и в пыли, но вполне съедобны.

Старик и юноша сидели за верстаком, с которого наспех смахнули стружку и сдвинули в сторону инструмент. Лепёшки оказались блаженством гурмана, недаром их создал сам Бог. За трапезой разговорились.

– Мастер, а что за звери в твоём зоопарке? Откуда они?

– Они из моих снов, на земле ты их не встретишь.

– Ты выдумал их сам?

– Я видел их во снах. Разум ничего не выдумывает, он только фиксирует, придумывает Бог. Отсюда второй совет – не награждай разум тем, что ему не под силу, то есть Созданием, но не лишай разум его силы, Проникновения. Ты не можешь творить до тех пор, пока ты все ещё человек, но ты можешь проникать ограниченным разумом в неограниченные пространства, пусть ты при этом все ещё человек.

– Мастер, я видел на полках странных людей, не похожих на нас. Они тоже из твоих снов?

Старик стряхнул крошки с бороды, со «стола» и, взглянув на собеседника, заодно и с его подбородка.

– Одного из них ты провёл через брачный обряд, правда, без его на то согласия, – он засмеялся. – Да, они живут в моих сновидениях. Например, твой «паук» в одном месте с бесхвостой рыбой.

– И где это место? – глаза мальчугана горели огнём познания и странствий.

– Их дом виден только ночью. Если останешься, то под верстаком, на куче стружки найдётся местечко для любопытного босяка, а не забудешь разбудить меня в полночь, так узнаешь, где живёт паук-Сириус.

– Мастер, – цыганёнок от радостного возбуждения не мог усидеть на месте, – расскажи мне ещё что-нибудь!

– Что ты хочешь знать? – спросил старик, беря в руки заготовку.

– Не знаю, – признался мальчик. – Что-то ещё.

– Я тоже не знаю, что буду делать с этим куском дерева, но я беру в руки нож и прикасаюсь к нему, а дерево само говорит лезвию, как и куда двигаться. Я просто их соединяю. Если хочешь знать о чем-то, спрашивай об этом, но не спрашивай того, что тебе надо бы знать. Вот мы и подошли к третьему совету. Истина – это сама река, а не остров, к которому она несёт. Любой остров в потоке Истины есть ложь, затрудняющая движение. Абсолютную Истину не постичь, пока ты все ещё человек, но к Истине можно идти, даже если ты все ещё человек.

Мальчик сел в угол и до самого вечера, не шелохнувшись, наблюдал, как из куска сандалового дерева появилась знакомая физиономия «паука», а рядом ещё одна, поменьше. Солнце село, и Мастер заканчивал работу при свете свечи. Цыганёнок достал из кармана своего «паука» и положил рядом с двумя новыми фигурками.

– Они семья? – с надеждой обратился он к Мастеру.

– Мы все одна общая семья, – ответил старик. – А теперь пора на покой, мой юный друг.

– Я разбужу вас в полночь, Мастер, – пообещал мальчик и забрался на стружку.

Над ним, на верстаке, кряхтел, устраиваясь, странный человек, говорящий загадками и раздающий советы, в которых цыганёнок не понимал ни слова, но от которых мурашки бежали по телу. Наконец старик затих. Мальчик же так и не сомкнул глаз до тех пор, пока луна не показала обнажённый краешек себя в окно. Полночь – с точностью до минуты определил ночной воришка и выбрался из-под верстака. Старик лежал неподвижно.