Цзэдун Тао - Внутренняя империя Юань

– За ними нужен глаз да глаз, – произнес хан Хулагу на ухо Ван Юаню во время брачной церемонии.

И тому поневоле пришлось приступить к своим прямым обязанностям, положенным ему еще ханом Мунке – хранить жизнь Хулагу и заботиться о его окружение.

Перспектива убраться подальше от всего, что так тяготило измученную душу, сразу воспарила, словно синяя птица, в прекрасную и недосягаемую даль.

– И за этими тоже, – показал хан глазами на купцов в богатых одеждах из сафьяна и бархата, существенно отличающихся от расшитых золотом и серебром халатов степняков.

– С ними проще, – произнес Ван Юань,– черные как вороны они хорошо заметны в толпе. А что делать с посольством Берке? Они смешались с нашими воинами и теперь не понять, где свои, где чужие.

– Нужно за каждым прикрепить соглядатая, – подсказал ильхан. – Найди словоохотливых воинов, могущих выпить ведро архи, и пусть опекают гостей, да так, чтоб к утру уже никто не смог пошевелиться. И что я должен тебе разъяснять твои обязанности? Приступай к ним немедля!

– Но уважаемый хан, мы с Думариной желали побыстрее уехать, – было заикнулся Ван Юань

– Потом, – только и махнул рукой хан Хулагу. – Кстати, где твоя образованная сирийская жена? Мне необходим толмачь, я хочу знать, о чем меж собой разговаривают купцы и монахи.

– Вам и об этом известно? – лишь удивился новоявленный командир ханского кэшика.

– А ты как думал?.. И о том, что она служила ключницей у отца Бейбарса, казнившего моего верного нойона Китбуги.

– Ну, тогда вы, уважаемый хан, должны знать, как мы спаслись из горящего дома? – не нашел более веских оправданий Ван Юань.

– Знаю, вас спасло Небо, – просто ответил хан Хулагу, и сморщил губы, словно для поцелуя.

– Вы же нас специально выследили в степи, не правда ли?! – хлопнул себя ладонью по лбу Ван Юань.

– Мне не с кем было беседовать о далекой родине твоих предков – земле тысячи Будд, – произнес самодовольно ильхан.

– Разве?.. Я тут повстречал своих учителей – они могут беседовать сутками обо всем на свете.

– Вижу, ты не промах… Снился мне недавеча сон, – хан перешел на шепот. – Помнишь, пирушку у Колы-вана. Опившись вина, я видел тогда видение – женщину-Будду, императрицу. Она отвечала мне на много вопросов и промеж прочего сказала пару слов о тебе.

– Что же такого могла знать обо мне незнакомая баба, пускай и Будда? Я с ними – ни-ни.

– Когда ты вошел в горницу, шатаясь… она сказала: "Держи его возле себя, этот нукер дважды спасет тебе жизнь".

– Разве мало с нами случается неприятностей на войне, особенно в бою. Кто это может посчитать?

– Дело в том, – помедлил хан, разглядывая в упор лицо своего ангела-хранителя, – что это была Будда-Майтрейя, так она себя называла. И точно указала, что случай произойдет на моей свадьбе. Представь, я тогда и не думал жениться, разве только поджениться на ночь, с одной из Колы-вановых дочек-красавиц. Но его сонное зелье свалило нас всех…

Хан вздохнул. – И вот, так все закрутилось. Эта свадьба, а тебя рядом нет.

– А когда же второй раз я должен спасти вам жизнь, уважаемый хан. Вы ведь упомянули, – дважды, или Будда-Майтрейя… – не её ли прихода вы ждете?

– Да, она обещала снова прийти.

Хан зачесал макушку. – Полагаю, первый был у Колы-вана. Будда так и сказала: "Берегись женщин хан, особенно на свадьбах". Поверь, я люблю женщин и уже мог жениться тысячу раз, невзирая на предостережение Будды-Майтрейи и ревность Докуз-хатун. Но тебя нет под рукой. Мои воины искали вас по всей Сирии и даже в Египте.

– Ах, вот как… все непросто, – только и вздохнул в ответ Ван Юань.

Он тут же послал за Думариной; она пришла из покоев Докуз-хатун, где проводила теперь все свободное время в душеполезных беседах с властной хозяйкой Мераге.

– Эти "вороны" называют Хулагу "главным чёртом", остальных схизматиками и еретиками, и ждут не дождутся, когда Берке вырежет весь ваш улус, – выдала первую партию информации умная сирийская женщина.

– Что ты такое несешь? – возмутился Ван Юань, не желая переводить сказанное хану Хулагу.

А тот удивленными круглыми глазами уже смотрел ему прямо в рот.

– Да, когда они смотрят на нашего хана, у них улыбка не сходит с лица – лиц, более умиленных, я в природе не встречал. По крайней мере, из наших грубых и невежественных аратов никто так не обращает взор к Небу.

– Образованности им не занимать, но это коварный разум, – кротко ответила "беседующая с Ангелами".

– Ты ведь еще даже не слышала, о чем они говорят меж собой! – не унимался Ван Юань – Неужели можно судить о людях исходя лишь из собственного мнения? А… Я понимаю, у мамлюков, где ты служила, было свое предвзятое отношение к крестоносцам.