Инна Андреева - Пасхальные люди. Рассказы о святых женах

Пожилая монахиня дала задание Ольге нарезать курагу, чернослив и цукаты на мелкие кусочки. А сама принялась протирать творог через сито в чан. Некоторое время они работали молча. Кроме них, на кухне были еще сестры и кухарки. Каждая была занята своим делом.

Человека накормить – это святое дело. Сам Господь ради того, чтобы голодных людей напитать в пустыне, сотворил чудо умножения хлебов

Перетерев творог, Пелагея влила в чан сметану, выложила масло и зажгла под чаном керосинку на небольшой огонь.

– У нас среди сестер кого только нет: и княжны, и простые крестьянки, – снова заговорила монахиня. – Конечно, многие пришли по рекомендации. Но есть и те, кто не имел ничего за душой. Матушка всех берет, если видит, что человек имеет сердечное желание послужить Богу и ближнему. – Пелагея взяла в руки большую деревянную поварешку и аккуратно принялась мешать массу в чане. – И все начинают здесь с кухни. Можно сказать, кухня – это первое испытание души человека: годен ли он послужить ближнему. Ведь здесь нужно и терпение, и смирение, и трудолюбие, конечно. Как-то, еще в начале нашей обители, Матушка Елизавета Феодоровна наказала сестрам почистить картошку. А никто не захотел руки марать. Тогда она сама, голубушка, засучила рукава, взяла ножик и начала чистить. Тут уж все сестры набежали… Совестно всем стало, что они-де чурались грязной работы, а великая княгиня – нет. Да, девонька, ты тоже запомни, в жизни пригодится, где бы ты ни очутилась: никакой работы не стоит гнушаться. Всякую работу можно Богу посвящать. А значит, и делать ее с радостью и с усердием.

А уж человека накормить – это святое дело. Сам Господь ради того, чтобы голодных людей напитать в пустыне, сотворил чудо умножения хлебов. Да, девонька, девонька…. У нас ведь помимо сестринской трапезной есть столовая для больных да для бедняков. Много народу обитель наша питает. Слава Богу, Господь средства дает и силы!

По кухне разлился кисло-сладкий творожный аромат.

– А сейчас держи мою поварешку и мешай, а я буду яйца добавлять, – сказала монахиня и протянула черпак Ольге.

Ольга подошла к чану, масса внутри начала пыхтеть. Требовалось определенное усилие, чтобы вымешивать массу, и Ольга про себя удивилась, с какой легкостью эту работу проделывала мать Пелагея.

– Так вот, девонька, сестру на кухне-то закалят, как следует, узнают ее характер, способности и наклонности и определят ей послушание по сердцу и складу душевному. У нас ведь, кроме кухни, есть много послушаний, – проговорила монахиня, разбивая яйца и вливая по одному в чан. – Основное, конечно, в лазарете. Там сестры милосердия выхаживают больных, раненных на Русско-японской войне, увечных солдат или неимущих горожан (такие тоже имеются!). Есть у нас в обители и рукодельная. Сестры у нас и шьют, и вяжут, и делают бумажные плафоны на продажу. Трудятся сестры и при приюте для девочек – кто воспитателем, кто учителем. Воскресная школа у нас недавно открылась для фабричных женщин – и там некоторые наши сестры нашли свое поприще. Знаешь, девонька, Матушка у нас хрупкая и нежная, а силы в ней, силы – не у каждого мужчины такая сила есть. Правда Господь наш говорит: «Сила Моя в немощи творится!» Так и есть девонька. Женщина сосуд немощной, а ежели она Богу служит, то сосуд она несокрушимый и бесценный.

– Мать Пелагея… – начала вдруг Лёля. – А что же, Богу можно служить только в монастыре?

– Нет, конечно, милая. Богу можно везде служить. Куда Он Сам тебя определяет, там и служи Ему. Ему ведь что нужно от нас – сердце наше, а не наше занятие.

– Матушка, а разве можно только одного Бога любить и только Ему служить? Я, признаться, не понимаю, как это, ведь Бога не видишь, есть ли Он…

– Милая моя, Бога глаз не видит, а сердце чувствует… – мать Пелагея отставила корзину с яйцами и пристально посмотрела на Ольгу. – Ты молись, девонька, и Господь откроет Себя тебе. Верою душа живет, а в безверии умирает. А про любовь… Если ты ближнего не любишь, то и к Богу любви нет. Сначала надо нам учиться ближнего полюбить. А через служение ближнему мы и Богу служим. Это раньше в пустыню уходили и там только с Одним Богом разговоры вели и Ему служили. А в наше время, в городе, нам нужно о ближних думать и им служить, да душу свою хранить от греха. Это Богу и угодно.

На кухне снова стало тихо. Только было слышно, как стучат настенные часы да в какой-то кастрюле бурлит вода.