Анна Яковлева - Волшебная гора

Лена, представляется девушка с соседней койки.

А где остальные? любопытствую я.

На выходные домой ушли. Давно лежат. Их уже отпускают, следует ответ.

Небожители, значит.

Моему водворению в палату предшествовал короткий, но судьбоносный разговор в больнице «Красного креста».

Диагност вручил диск с изображением моего легкого на долгую (вечную) память:

Ваш путь лежит через ПТД.

Куда-куда? трагическим шепотом спросила я. Голос пропал месяц назад, предположительно от ларингита.

Через противотуберкулезный диспансер, не стал темнить диагност. Прямо сейчас и поезжайте. Похоже, у вас еще и туберкулез гортани. Это лечится,– добавил он поспешно, глядя на меня.

Вот тогда я испугалась. Не за себя. За ближних. За любимых и дорогих людей, чье здоровье и, может быть, жизни, я подвергала риску.

Пришибленная диагнозом, я поехала в диспансер. По пути все думала: как это могло случиться, что у меня туберкулез? Болезнь люмпенов, наркоманов, влюбленных без взаимности барышень и теперь вот моя.

Палата сильно напоминает студенческую общагу: общий шкаф под стеной, тумбочки у кроватей, между окнами холодильник, на холодильнике телевизор. В центре стол, на столе чайник – китайский «Тефаль». Имеется туалетная комната. В ближайшие пять месяцев здесь мне предстоит вразумляться и смиряться. В компании других чахоточных: Антонины, Елены, Ирины, Аллы и Алевтины.

Голос Тони извлекает меня из раздумий:

Я в магазин иду. Вам что-нибудь купить?

В носу щиплет от благодарности.

В педагогический колледж Тонечка ехала на тракторе «Беларусь»: брат трудился в колхозе, а другого транспорта в семье не было. Под знаком, запрещающим проезд машин весом более 3,5 тонн, трактор замер. «Беларусь» весил 3,6 тонны.

Дальше сама, извинился брат.

Тонечка спрыгнула с высокой подножки, брат подал ей тазик, сумку и чемодан. Так в обнимку с тазиком Антонина и шествовала по центральным улицам городка.

В Антонине все выдает не просто учителя, а учителя младших классов. Что бы она ни делала, она всегда думает о детях.

Детские передачи и мультфильмы, снятые по подобию американских, Тоня не любит.

Лежит свинка на пляже, с раздражением комментирует Тоня,– томная такая. Потягивается. Движения и позы поражают бесстыдством. И дети это смотрят. И подражают.

Антонина одинаково беспощадна к себе и другим.

Я деревня, халда, откровенничает она, рот открою и ору. А Павлик у меня домашний, тихий, интеллигентный мальчик.

Мальчику за тридцать, и как он ухитряется оставаться ребенком, для меня загадка. Особенно если учесть профессию – Павлик дальнобойщик.

Туберкулез у Тони дал осложнение в виде менинго-энцефалита, и она трижды за ночь теряла сознание, но всякий раз, приходя в себя, утешала напуганного «мальчика»:

Все прошло. Все уже хорошо.

И великовозрастный ребенок по своей наивности верил Тоне безоговорочно и так и не вызвал «скорую».

Поутру Тоня пешочком, опираясь на локоть доверчивого Павлика, доковыляла до поликлиники. И оказалась в реанимации. Дальше был бред, галлюцинации, рвота и все, что полагается при отеке мозга.

А Павлик пребывал в искреннем недоумении: «Что ж ты не сказала, как тебе плохо?».

На момент нашего знакомства они с Тоней жили в «гражданском браке» уже двенадцать лет. Двенадцать!

Двенадцать лет Павлик вскармливает ненависть своей матери и сестры.

Она тебе не пара, шипят женщины.

Когда удается, Тоня и Павлик снимают квартиру. Последний год «муж» сидит без работы, квартиру снимать на учительскую зарплату невозможно, и молодые живут с семей Павлика. В их доме. На каких правах живет Тоня? На птичьих, конечно.

Сестра Павлика, мать-одиночка, в присутствии некоронованной невестки не стесняется в выражениях и не считает нужным сдерживаться. Может собрать Тонины вещи и кучей свалить в прихожей. Может смахнуть со стола разделочную доску с нашинкованной капустой. Тоня сносит все в смиренном молчании. Ночью сквозь ком в горле спрашивает любимого:

Как ты не понимаешь? Мне плохо. Мне больно. Кто я тебе? Кто я в этом доме?

Чтобы услышать в ответ знакомое:

Ты же знаешь: у нас нет денег на свадьбу.

Мне не нужна свадьба, давится слезами Тоня.

А моим родным нужна, произносит заготовленную фразу Мужчина Всей Жизни.

Тонина мама подливает масла в огонь:

Когда вы уже поженитесь? Поговори с Павлом, скажи ему. Что ты молчишь?

Мама, я не молчу!

Однажды боль сделалась невыносимой, выплеснулась из сердца и затопила сознание.