Анна Яковлева - Одинокий мужчина с кошкой

Все события, происходящие в романе, вымышлены, любое сходство с реально существующими людьми – случайно.

«… волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет

лежать вместе с козленком…» (Из пророчества Исайи).

…В «Глобал-индастри» четверг был подобен взрыву на солнце.

Зашивались сметчики, закрывая подряды, в кабинете главного инженера стоял ор, сопровождающийся выбросами протуберанцев, а под дверью, вжавшись в кресла, ждали очереди зашуганные подрядчики.

Сама не своя, Ксения пронеслась под камерой наружного наблюдения, когда минутная стрелка, вздрогнув, прыгнула на девятку и проглотила ее.

Менеджеры были в сборе, каждый уже деловито отстукивал что-то на клавиатуре, только лупоглазенькая, прозрачная, как папирус, Танечка встретила начальницу испуганным взглядом:

– Ксения Глебовна, вас спрашивал Мишустин, – громким шепотом сообщила она. Перед главным Танечка по неведомой причине цепенела.

Ксения кивнула и шмыгнула в «аквариум», как называли свои просвечивающиеся кабинеты «глобальщики», – она числилась вторым замом в частной строительной фирме.

Приткнув сумку на подоконник, на ходу схватила трубку от внутреннего телефона и набрала приемную.

– Зинаида Алексеевна, здравствуйте, это Баркова. Не знаете, зачем меня искал Александр Иванович?

– Здравствуйте, Ксения Глебовна. Здесь Явкин, у него какая-то неразбериха с комплектацией. Или с оборудованием.

С губ Ксении сорвалось проклятье. Снова этот навязший в зубах отдел снабжения.

– Понятно, – процедила она, – а Ерохин там?

– Уже ушел.

– Хорошо, сейчас буду.

Ксения прикрыла веки. Глаза резало, но не от слез (слезы тугим комком стояли в горле) – давление, наверное, подскочило. Пока ехала на работу, старательно рыла в памяти яму и заталкивала в нее утреннее происшествие. Происшествие сопротивлялось, в яме не помещалось, торчало всеми подробностями.

…Утром Ксения Баркова возвращалась с пробежки по парку, пребывая в приятных размышлениях о скором отпуске и о своем близком друге Никеше Рассветове – инструкторе по фитнесу.

Из-за горизонта выползало нестерпимо яркое солнце, к заборам жались густые, насыщенные тени, о чем-то шушукалась молодая листва, ссорились воробьи – начинался обычный июньский день.

Завершив моцион в начале родной улицы Горной, Ксения перешла на расслабленный шаг.

Выравнивая дыхание, перебирала в голове вялые мысли – с Никиты они сами собой переползли на мелкие бытовые заботы.

Ключ в гаражном замке поворачивался туго, и Ксения уже несколько дней стояла перед дилеммой: менять замок или достаточно смазать?

От замка мысли плавно перетекли к работе, и настроение моментально омрачилось. В досаде на себя Ксения даже остановилась.

Последние несколько недель она испытала, как герой Джерома К. Джерома, «отвращение ко всякого рода труду» и желание уволиться. Хотя уволиться – это она погорячилась. Работа пусть остается, а вот одного типа уволить не мешало бы.

Ксения расправила плечи. Неужели она позволит какому-то идиоту испортить себе карьеру?

Здесь она дала себе слово не думать о плохом, наслаждаться последними спокойными минутами раннего утра и копить энергию перед началом рабочего дня.

Слово это Ксении сдержать было не дано.

В тени ограды у дома что-то происходило.

Из кустов, высаженных вдоль кирпичной ограды, летели комья земли, поднимался чудовищный предсмертный вой и писк, в воздухе плыли клочья шерсти, мелко дрожали головки гортензий.

Заражаясь необъяснимым страхом, Ксения побежала сначала трусцой, потом во все лопатки.

Еще не добежав до места, Ксения увидела высокий черный круп с купированным хвостом и перешла на шаг.

Ротвейлер, – вильнула беспомощная мысль. И вот тогда она увидела Левку: у него еще были силы выдираться из пасти огромного, черного бойцовского пса. Ротвейлер тряс кота, как игрушку, ударяя о кирпичный забор.

Ксения что-то выкрикнула, какую-то команду, на которую ротвейлер не отреагировал, и заметалась в поисках палки или камня – чего-нибудь!

Кот уже не сопротивлялся, лапы повисли….

Ксения перестала метаться.

Забор, молодая яблоня на углу соседнего дома, цветник – окружающее отступило куда-то и размылось.

В фокусе зрачка осталась только высокая черная холка чужой собаки и короткий обрубок хвоста.

Преодолев внутреннюю дрожь, Ксения шагнула, наклонилась к ротвейлеру, просунула ладонь между задними лапами и с отчаянной решимостью сжала в кулаке яички.