Анна Яковлева: Научите меня стрелять

Смена заканчивалась, когда в кресло к Элеоноре сел мужчина.

– Что будем делать? – Эля подняла глаза на зеркало, в котором отражался клиент.

Оттуда на нее смотрел жгучий брюнет с седыми висками, выразительными карими глазами, худым скуластым лицом и крючковатым носом. Что-то средневековое и демоническое было в облике мужчины, и Эля быстро отвела взгляд.

– Будем стричь, – вкрадчиво произнес мужчина.

– Как?

– Покороче и попроще.

«Денег нет на что-то приличное», – тут же решила Элеонора, заученным движением набросила на клиента пелерину, завязала концы на худой шее и повела к мойке.

Перебив насыщенные парфюмерные ароматы салона, Эле в нос ударил запах дешевых сигарет. Она открыла кран, попробовала ладонью воду и выдавила шампунь.

Руки работали, голова была не занята и думала свои думы.

Мысли ее крутились исключительно вокруг домашних проблем: что приготовить на ужин и как выкрутится с покупкой сапожек для дочери.

Закрыв кран, Элеонора накинула на голову мужчины полотенце и пригласила в кресло.

Кроме имени в ней не было ничего экзотического. Элеонора Матюшина выглядела вполне обыкновенно – никаких экстравагантных стрижек, розовых лосин и накладных ногтей она не признавала, в отличие от коллег по цеху. Одета была всегда со вкусом, хоть и недорого. К тому же она была высокой стройной женщиной. Внешностью своей Эля была бы вполне довольна, если б не веснушки на маленьком вздернутом носике.

С ними борьба велась всеми доступными средствами: лимонным соком, соком петрушки и каким-то стратегическим кремом, на упаковке которого был указан адрес военного завода где-то в Сибири.

Продолжая стричь, Эля поглядела на себя в зеркало и с удовлетворением отметила, что крем действует: веснушки побледнели. Что значит отечественная военная промышленность – никакой халтуры. И смотрела-то всего пару секунд, но тут же прищемила мужчине ножницами ухо. Он дернулся, и Эля заволновалась:

– Ой, простите.

Ей только конфликта не хватало. Тогда лучше сразу пойти и утопиться в мелкой мутной речке, которая делит городок на левый и правый берег, потому что хозяйка салона Марина Ашотовна была большой любительницей скандалов.

Эля, поглощенная своими мыслями, в молчании состригала жесткие волосы. Она не любила болтать во время работы, не то что Настя, ее соседка по залу. Да этот клиент в собеседники и не годился. Что-то в нем настораживало. Эля быстро посмотрела в зеркало.

Взгляд, на который она натолкнулась, ее обжег. Рука дрогнула, дыхание сбилось. «Фу ты, черт», – выругалась она и наклонила голову мужчине так, что теперь он мог видеть только ее шлепанцы и педикюр на ногах.

Ножницы щелкали, Эля перешла к вискам, потом быстро состригла все лишнее с макушки и стала ровнять. Затем большой мягкой кистью из косметического набора смахнула состриженные волосы с лица и шеи. Клиент сдул с кончика носа волосинку и поднял глаза на Матюшину:

– Вы по четным или нечетным работаете?

Разговаривать стало невозможно – она включила машинку. Но и не ответить было тоже как-то невежливо, и, выдержав паузу, Эля нехотя открыла рот:

– Когда как. Если хотите, возьмите визитку нашего салона.

Больше Эля с мужчиной не разговаривала.

Проводив клиента к администратору, Элеонора навела на рабочем месте порядок и побежала в бытовку переодеваться. Когда она вышла из салона, мужчина стоял у входа и курил. Эля уже готовилась проскочить мимо, но клиент остановил ее:

– Вы не против, если я вас провожу?

Эля уставилась на мужчину, попутно отметив погрешности в собственной работе, и недовольно ответила, что ее провожать не надо.

Лето заканчивалось, вечера становились прохладными. Матюшина подняла повыше молнию своей супермодной курточки и обошла мужчину. «Еще не хватало этой чумы на мою голову», – подумала она, стремительно набирая скорость.

Мужским идеалом у Элеоноры Матюшиной был герцог Эдинбургский: военно-морской летчик, адмирал флота трех держав, учредитель Фонда дикой природы, одно слово – принц, хоть и старенький.

Лет десять назад герцог прилетал на личном самолете в их город по делам, связанным с охраной природы.

Элеонора в тот день провожала родственников на север и, встретив герцога со свитой в аэропорту, сильно разволновалась.

Королевская кровь в его жилах определялась на глаз, без всяких анализов – проходя мимо пассажиров аэропорта, он держался так, что хотелось присесть в реверансе.