Илья Тимкин - Пасхальный подарок. Книга для унывающих

Нищий молча направился к концу очереди, но потом решимость оставила его, и он, так и не подойдя к амвону, неловко повернул обратно и, постукивая палкой, подошёл к своему месту – досматривать издали.

Он был удивителен, этот нищий. Его собратья давно уже разошлись по подвалам, да и в церковь-то из них никто не заглядывал – только искренне крестились у ворот, принимая чей-то пятак или крашеное яйцо.

А этот отстоял до четырёх утра, отстоял, мало понимая издали громкие славословия хора. Но что-то новое появилось в эту великую ночь в душе у нищего, что-то смутное заворочалось, и сердце тоскливо сжалось – тогда, у закрытых дверей, в дымном ночном воздухе, в сутолоке захожанской толпы. Глядел нищий на настоятелев разноцветный трисвечник, давно потухший, слушал дивное «Христос Воскресе!», и вот, вместе с дверями, раскрылось сердце у нищего и огромное новое чувство появилось в нём. И когда толпа занесла бродягу в церковь, он, удивлённый, так и простоял всю службу, впервые в жизни внимая сладостным звукам пасхальных песнопений.

Теперь люд расходился, с трудом таща в обеих руках пакеты с яствами, предвкушая скорые разговины, а больше – вспоминая то чудо, которое было с ними на Литургии – пространство вне времени, то единственное сегодня, когда ангелы пели на небесах Воскресение Христа.

Нищий тоже уходил, перекинув через плечо тощую сумку с парой яиц, подаренных ещё до службы. На небе занимался рассвет, пустынная улица светилась фонарями, и нищий, постукивая палкой, бодро шагал по мокрой мостовой, бережно неся в себе Бога.

Псков – город церквей. Их там несколько десятков, и стоят они друг с дружкой рядом, и каждой – по несколько сотен лет. Зайдя как-то в храм святой Анастасии Римлянки, я разговорился с прихожанкой, продающей в лавке православную литературу.

Узнав, что я издалека, она вдруг сказала:

«Какой же ты счастливый! Ты приехал из Татарстана, ходишь по храмам, монастырям – и везде тебя встречают родные люди, везде тебя встречает семья. Как будто ты и не уезжал из родного города».

Тут я вспомнил, как буквально утром, после Божественной литургии в 700-летнем храме Изборска, прихожане поздравляли своего молодого настоятеля с Днём ангела – а я стоял вместе с ними, и тоже улыбался, и тоже оценивал большой рисунок, который детки из воскресной школы нарисовали своему батюшке.

Вспомнил, как за пару дней до этого в каком-то древнем псковском храме незнакомая бабушка-свечница проводила для меня экскурсию: «А вот это – придел в честь святого Митрофана Воронежского, он позже пристроен, посмотри, какой красивый».

Вспомнил, как хозяйка гостиницы в Печорах, усадив меня за стол, рассказывала, дружески похлопывая по плечу, об отце Иоанне (Крестьянкине) («Просто Златоуст был»), Великом наместнике архимандрите Алипии («На его проповедях все плакали»), протоиерее Валентине Мордасове («Высо-окий, большой батюшка») и других несвятых святых, повстречавшихся ей на жизненном пути.

Вспомнил, как накануне всё никак не могли наговориться с отставным инженером-ракетчиком, приехавшим «туром выходного дня» на Псковщину. Образованнейший человек, большой любитель профессора Осипова, он записывал на листочке названия книжек Шмемана, и спрашивал, что интересного есть в Татарстане.

Я даже вспомнил, как несколько лет назад заглянул в малознакомый приход в Большом Афанасово (пригород Нижнекамска), и продавщица в церковной лавке надавала мне книжек почитать, а потом зазвала в трапезную пить чай и вспоминать главы из «Несвятых святых», в которых точно так же чай пил отец Рафаил (Огородников).

В общем, много чего я вспомнил. И не согласиться с простой женщиной из Пскова, чьи глаза покраснели от слёз, пока она рассказывала мне о Церкви, не смог.

«По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою», сказал однажды Спаситель. И там, где эта любовь цветёт, люди и вправду – счастливые.

Трамвай был переполнен, утренний час-пик.

– День начнёшь с греха, так дальше и пойдёт. Поэтому я лучше оплачу проезд, – улыбнулся пожилой, но бодрый мужчина, протягивая кондуктору мелочь.

– Я вот иногда думаю: будет Страшный суд, как там все люди разместятся? Их же миллиарды! – высказал он ещё одно суждение.