Оксана Борцова - Логика Сердца. Путь Бодхисаттвы

К чему, собственно, рассказы обо всех этих ужасах? К тому, что жизнь большинства современных людей настолько далека от пикового состояния выживания, что в ней просто сам Бог, что называется, велел найти внутреннюю опору, а вместе с этим и настоящего себя. Я бы даже сказала, что прислушаться к истинным потребностям своей Души нам в действительности мешают не чужие установки, массовое навязывание культов или отсутствие умения быть наедине с собой (хотя и это, безусловно), нам мешает избыточность возможностей, калейдоскоп отвлекающих дел, которые забавляют наш разум, но совершенно отвлекают от всякой работы Души.

Надо сказать, что Франкл, несмотря на то, что являлся верующим человеком, не был мистиком и многие вещи, как вкрадчивый и обстоятельный ученый, объяснял физиологией, не позволяя себе выйти за рамки объяснений физического мира. Однако в главе «Медитации в канаве» он фактически повторяет индуистские инструкции растворения в действии. Нет, он не предлагает наслаждаться взмахом кирки и ударами конвоира. Внутренняя жизнь узника в большинстве своем ретроспективна, душа человека почти полностью пребывает в прошлом. Но события прошлого, приносящие наслаждение – это, как правило, самые простые и привычные вещи. «Вот едешь в трамвае, вот приходишь домой, вот звонит телефон, поднимаешь трубку, зажигаешь свет… Такие простые, на первый взгляд до смешного незначительные детали умиляют, трогают до слез». Это как у Бродского: «Можно налить воды, позвенеть ключами» – чем не руководство в растворении здесь и сейчас, о котором писали еще 5 тысяч лет назад.

Напоследок, приведу случай, который Франкл списал на галлюцинации умирающей женщины, мне же они интересны с эзотерической и духовной точки зрения. Перед смертью она сказала: «Я благодарна судьбе за то, что она обошлась со мной так сурово, потому что в прежней своей жизни я была слишком избалована, мои духовные притязания не были серьезны». Затем она показала на каштан, видневшийся в окне, – «Это дерево – мой единственный друг в моем одиночестве. Я часто разговариваю с ним». Предполагая, что это бред умирающей, Франкл, тем не менее, спросил, отвечает ли оно ей, и услышал ответ: «Оно мне сказало: «Я здесь, я здесь, я жизнь – вечная жизнь»…

Серьезность отношения к своей жизни, судьбе, своему пути играет с человеком злую шутку. Лишая его способности радоваться и наслаждаться, она фактически закрывает перед ним двери к желаемому. Заложенные нам родителями программы ответственности в достижении собственных целей и успешной социализации благополучно перенеслись и на сферу духовных поисков, где по привычке человек старается быть прилежным, относясь к своему развитию предельно серьезно.

Серьезность и завышение важности своей цели не дает человеку выбраться из левополушарного мышления, из пространства логики и концепций о правильном и неправильном. Серьезность подразумевает постоянный анализ, постоянное взвешивание эффективности своих действий в ответ на сиюминутно меняющийся мир проявленного. Это невероятно энергозатратно, это огромное напряжение – сохранять свой ум в состоянии повышенной ответственности, постоянно спрашивать себя, правильно ли я поступил, соответствует ли мой выбор моей цели.

Я слышала от людей, ищущих слияния с божественным внутри себя, что они ощущают необходимость постоянно двигаться вперед, во что бы то ни стало, избегая лени, боясь пустого промедления, собственного малодушия, возможности тщетно потратить бесценное настоящее на ненужные вещи, потеряв из виду истинное. Все это лежит на их плечах непомерным грузом, оставляя в состоянии подвешенности между страхами сделать что-то не так и боязнью не раскрыть свой духовный потенциал за отмеренное им время. Грандиозное перенапряжение. Битва ради мира. Война с собой ради гармонии с собой. Взаимоисключающие вещи.

Чтобы услышать в себе голос божественного, надо полностью приглушить свой собственный, того неутомимого диктора внутреннего радио, который все время вытаскивает нас из настоящего будущее, либо в прошлое. В этой блаженной тишине происходит разрешение всего – отпущение всех страхов, позволение всех промедлений, благословение любого бездействия. Разрешив себе замереть в оцепенении и раствориться в нем, мы обнаруживаем, что любой наш выбор абсолютен, он поддерживается самим состоянием нашего существа, нашего пребывания в этом мире.