Сергей Пилипенко: Крестоносцы

Но учителя разгадали эту цепочку общения, и очень скоро они вообще перестали видеться. Матери позволялось входить, когда ее сына там не было. Это было настоящее мучение для нее, ибо она теперь не только не могла его лицезреть, но даже мысленно хоть как-то связаться.

И все же спустя время, им удалось обнаружить самих себя в одиноких полупустых домах. Они научились говорить, даже не видя друг друга.

Это и была та связь, которую хотели создать учителя путем мучительно долгого времени разлуки.

После этого, муки прекратились, и они стали видеться как обычно, если даже не чаще, так как программа обучения подходила к концу.

И вот настал этот долгожданный день, когда на свет произросла истинно христианская душа, потом воспевшая славу пророка и обители доброты.

В этот день все было будто по-другому.

Не так пели птицы, упрятавшись где-то в саду, не так шуршали ящерицы, пробегая между полуразрушенных домов, и не так, как всегда, говорили иноходцы, взирая на своих учителей.

Салеф сказал:

– Подойди, сын божий и обними мать свою, ибо она, воистину, заслужила это за все время твоего существования. И поверь душою, что вы отныне единая кровь и единая сила, испепеляющая вражду и боль.

И когда Иисус обнял мать, он добавил:

– Да, осуществится воля божья и опустится на землю сила луча его и осветит наши лица в потьме ночной.

И хотя это было днем, вдруг неожиданно солнце куда-то исчезло, а отделившийся из неба луч указал прямо на них.

– Видишь, агнец, – обратился тот, что старше, – это те чудеса, не испытанные вами, о которых мы говорили. Их не надо бояться, но надо знать, что они могут принести люду что богатому, что простому. Видишь, – указал он на небо, – боги видят и слышат нас. Слышит и отец

твой. Но ты к нему не обращайся, пока сам он не скажет об этом. Понял ли ты меня?

– Да, – тихо сказал Иисус, держа за руку свою мать.

– Вот и хорошо. А теперь, поди сюда ко мне. Я буду восклицать тебя в веру. Знаешь это? – спросил он, показывая то, что когда-то юноша видел во сне.

– Да, знаю, – утвердительно кивнул и сказал Христос.

– А это знаешь? – и старик перекрестил фигурой другого старика.

– Да, знаю, – так же отвечал Иисус, – то крест – знамение божие, не осквернение души твоей.

– Хорошо, – сказал Салеф, – теперь, возьми ты и окрести им сам себя.

Юноша взял в руки небольшой крест, сделанный из обычного дерева и проделал то же, что и старик, только на себе.

– А теперь, возведи сам себя в веру, – сказал Салеф и отступил в сторону от него.

Христос пал на колени и, подняв руки к небу, произнес:

– Отче наш, великий и ниспосланный другим отцом, всия сердцем клянусь, что по праву сотворю чудо великое здесь на земле и во славу твою спою псалмы.

Произнеся эти слова, Иисус встал и, обернувшись к Салефу, сказал:

– Спасибо тебе, мой учитель, и тебе, Иосиф, за науку вашу и благодать. Восполню дщерь свою и укажу десницей божию на кого нам молиться и к кому обращаться по вере и славе нашей. Спасибо и тебе, мама, – обратился он к Марии, – за заботу твою и благоденствие.

– А теперь, сын божий, агнец небесный, – продолжил их разговор Иосиф, – иди в хлев и приведи сюда козу, то благое животное, спасшее вам жизнь в одинокой нужде.

Иисус сходил за козой и стал перед ним, держа животное за шею.

– Брось ее и освободи мысленно, – сказал старец, поднимая глаза к небу.

Христос так и сделал. Животное стояло рядом и не отступало.

– Сделай это еще раз, – сказал Иосиф, обращаясь к нему же.

И снова юноша сделал то, что просили.

Так повторилось еще раз. Коза, даже будучи освобожденной, никуда не уходила, а стояла рядом, плотно прижавшись к его ногам.

– Видишь, – указал на нее Иосиф, – так, как животное, может быть привязан к тому же и человек, если он хочет того же, что и рядом идущий, в беде либо нужде состоящий. Вера поможет вам в этом. Но не доверяй ее никому и не искалечь в сердце своем, какая бы беда не

достала. Исполни заповедь свою осьмую. Помнишь ее?

– Да.

– Тогда, прочли вслух.

И Иисус приступил к ее чтению. Природа слышала это, мать и окружавшие его два старика. Больше никому этого не было позволено.

Прочтя же, Христос сказал:

– Я верен себе и верен людям. Никакая беда не заставит свернуть с моего пути, назначенном отцом моим во славу мя исходящую. Я буду верен и вам, учителя мои, – поклонился Иисус Салефу и Иосифу, – а также, в вечной благодати тебе, мама, – и юноша поклонился матери.

– Ступай, сын божий, в мир людской, – произнес Салеф, – и помни: земля встанет дыбом под ногами того, кто попробует веру осквернить подле агнеца божьего, или кто посмеет задеть имя божие во всеуслышание, или так в потьме своей внутренней. Прощай, Мария и сохраняй свою блажь и далее. Твоя дорога проста, но и тяжела как людская ноша. Покорись душою и подчинись его воле. Будет тьма или ночь – не пугайся. Он всегда рядом с тобою. Мы же уходим в небо, ибо наша земля токмо там, а не здесь. Прощайте, благие, и ждите сигнала свыше, а опосля исповедайте печаль свою как вздумаете сами, не оскорбляя род людской и не затрагивая нас самих.