Галина Сафонова-Пирус - Рассказы. Миниатюры

Моя собеседница смотрит на меня какое-то время, и я соображаю: зря затронула такую, почти тупиковую тему и, вдыхая последождевой «парфюм» поглубже, уже ищу более легкий мотивчик для нашего неумолчного щебетания, но тут слышу:

– А почему эта березка напоминает тебе некую Таисию Вас… Васильевну?

– Николаевну, – поправляю. – Да она часто посиживала на том балкончике, которого теперь не видать, и была…

А, впрочем, стоит ли?.. и время ли рассказывать Дине о ней? Ведь то была грустная история. Но она, моя цепкая на разные гатовники подруга уже настаивает:

– И что там за «была»? И что за Таисия жила напротив двадцать с лишним лет назад?

– Ну, если хочешь… А была она добрейшей старушкой и как-то… А, впрочем, идём-ка в мой уголок, я быстренько найду и прочту тебе о ней из своих компьютерных дневников. – И она покорно идет за мной в комнату. – Знаешь, компьютер – такая прелесть! Только одно ключевое слово тиснешь в «Найти» и сразу выскакивает то, что ищешь, – щебечу в надежде, что всё же передумает она слушать о старушке. – Чудо! Живу и не перестаю удивляться достижениям умных людей… и не перестаю сожалеть, что лишь ничтожное меньшинство пользуется такими благами.

Нет, моя подруга идет… и уже берет стул… и уже садится рядом с моим Компом:

– Давай, вставляй своё ключевое слово в «Найти».

– Ну что ж, найти так найти. Но вначале послушай это… для зацепки.

«Вперевалочку ходит по квартире смешной топтышка, и не верится, что это – мой сын. Найдёт что-либо на полу и бросит в мусорное ведро. Дочка делала так же, но, пожалуй, это у них – единственное похожее, а в остальном – уж очень разные! Как будут относиться друг к другу, подрастая? А сейчас, как только малыш просыпается, так сразу кричит:

– Аля, Аля! – с ударением на первую и последнюю буквы.

Кое-как «протянули» мы с ним год, – то я взяла отпуск после положенных двух месяцев «по уходу за ребенком», то Платон, – и вот теперь проблема: с кем оставить сына? Очередь в ясли ещё не подошла, а няню не найти. Но часто, занимаясь кухонными делами, поглядываю на балкон, что как раз напротив нашего, – иногда там посиживает старушка, – может её попросить посидеть с сыном?»

И сходила я тогда к этой бабульке. Доброй, улыбчивой оказалась. Вначале всплеснула руками: «Да нет, что Вы! Не смогу», а потом всё же согласилась, и я вышла на свою любимую работу.

Но всего только месяц и посидела Таисия Николавна с нашим сыном, – «Не те силы», – и пришлось мужу брать отпуск за свой счет, благо редактор оказался покладистым, а потом и я…

Да, конечно, жалко было, что эта добрая бабулька не смогла больше оставаться с нами, таких солнечных старушек еще не встречала, да ещё… Мало того, что не взяла с нас денег «по уходу», но даже ничего не ела, когда я приезжала на перерыв, чтобы покормить сына и ее.

– И это весь рассказ о ней? – тихо удивляется Дина.

– Ну, записок о ней больше нет, но помню…

– Вот о «помню» и рассказывай, раз начала.

– А была Таисия… Знаешь, никак не могу её – по отчеству, Таисия она для меня… ибо есть в этом имени нечто светлое, загадочное. Так вот, была Таисия маленькая, сутуленькая, с белыми прядками волос из-под цветастого платочка, – начинаю увлекаться воспоминаниями, – и с глазами, так и не утратившими голубизны, из которых струилась тихая благодать. Иногда, возвращаясь с работы, встречала её у подъезда, и она совала мне в руку несколько десяток: «На, возьми… Пригодятся».

– Но ты, конечно…

– И я, конечно, отказывалась, но она тихо настаивала: «Бери, бери. Мне они не нужны, а то Раиса отнимет, хотя денег у неё и на две машины хватит».

– Что за Раиса?

– Слушай, мой рассказ начинает разрастаться, так что давай-ка от Комп… от компьютера перейдем в зал, заварю кофейку и потом…

И Дина с готовностью поднимается со стула.

– А было Таисии уже за семьдесят и жила она в однокомнатной квартирке вместе с племянницей Раисой, преподавателем истории.

– И кем Таисия работала? – Дина попивает кофе и, кажется, уже слушает мой рассказ с интересом.

– Медсестрой. На фронте медсестрой, и после войны… А вот была ли замужем? Не знаю. Но детей у неё не было, только племянница. И племянница эта была полной её противоположностью, громкой, агрессивной, со стреляющим взглядом серых холодных глаз. Такой тип людей мне хорошо знаком, ибо всегда своим боковым зрением высматривают себе очередную жертву, которую потом можно будет разобрать по косточкам и непременно осудить. А таких я не то чтобы побаиваюсь, а сторонюсь, и когда Раиса стала к нам захаживать, то это обернулось для меня настоящим бедствием…