Михаил Чуев - Роман с фирмой, или Отступные для друга. Религиозно-политический триллер

– Все! Все! Ипон! Твоя! – заколотил ладонью по траве Серега.

– Такто! Япон!

Я медленно ослабил хватку и выпустил его негнущуюся руку. Мы поднялись мокрые, красные. Отряхнули себя спереди и потом стали сбивать пыль и мелкую траву друг у друга со спин.

– «Врага должен чтить я в друге своем!» Иди, спасай своего нежильца, – съязвил Серега и, присев в теньке под акациями, стал разминать руку.

Я сунулся в заросли, туда, где сидел птенец. Пусто! Сделал несколько шагов вокруг, раздвигая руками сухие ломкие стебли травы, та же история. Не теряя надежды, я обшарил все кругом в радиусе нескольких метров – птенца нигде не было!

– Что, нету? – Серега сорвал и сунул в зубы травинку. – Я же говорил тебе: природа сама все расставит и решит без нас.

– Как минувшей ночью расставила? – поддел я его остротой с намеком.

Серега глянул на меня с прищуром.

– Ты о чем это?

– Так, ни о чем.

Он выплюнул изжеванную травинку и вдруг сказал:

– А ты задумывался, почему Люда тебе тогда свидание в кустах назначила?

– Не думал и не хочу!

– А… Может, ты решил, что стал ей вдруг милее всех на свете?

– Я сказал: мне это по барабану!

– Вот как, ну так чтоб ты знал: обида ее толкнула. Костян ее на кон поставил, словно дешевую фишку.

– Чегочего? Кто кого поставил?

– Помнишь, тогда в лодке Люда говорила, что Костян себя в карты на кон поставил? Так вот: он поставил не себя, а ее!

– Чтоо! Да ладно! Люду на кон? Не поверю!

– Хаха! Ну пойди, спроси у нее!

– Нет… ну так и что?

– Костян поставил Люду на кон и… проиграл. Потом мотоцикл поставил и тоже проиграл. После этого они того парня замочили.

– Бред!

– Костян поставил на карту ее, проиграл и потом уже поставил свою «керосинку». Люду это обидело смертельно, вот она ему и отомстила!

– С тобой?

– Не скрою, первым в очереди был ты!

– Так что же она сегодня… сейчас!

– Что?

– Влепила тебе… послала…

Серега покривился, но быстро поборол себя и сказал, скрыв досаду за очередной цитатой:

– «В любви женщины есть и внезапность, и молния, и тьма рядом со светом».

Я молчал, переваривая услышанное.

– Ну, а ты… Тебя Костян почему вчера не замочил? И Люду отпустил… с тобой.

– Кишка тонка оказалась!

– Объясни!

Серега поднялся и, потирая руку, спросил:

– Насчет бакена не передумал?

– Ты не ответил.

– Вернемся, узнаешь. Готов?

– Я готов. А твоя рука?

– А без сострадания?

– Идем!

Он кивнул.

Полные решимости в одно мгновение мы оказались у воды. Денек был солнечный, легкий ветерок трепал мелкую волну и слепил солнечными бликами. Ничто не предвещало беды.

Мы бросили футболки, носки и кроссовки в траву и с разбегу бултыхнулись в воду. До бакена, красневшего зыбкой точкой на горизонте, было около двух километров. Водохранилище в том месте достигало своей максимальной ширины.

Мы плыли, и ветер помогал нам, задувая с берега. Проплыв около половины пути, мы вышли изпод закрывавшего залив мыса на настоящий, открытый ветрам водный простор. Тут волна стала гораздо гуще и выше. И накатывала она чаще. Но ветер все еще дул со стороны берега, и хотя буйствовал изо всех сил, но все равно помогал нам, подгоняя к цели. Понемногу красная феска бакена становилась все ближе. Ветер и волны раскачивали его, и белая пена яростно хлестала по бокам вылетая изпод днища.

– Уже близко! Ну, кто первый?! – крикнул Серега.

И мы прибавили. Серега опередил меня, быть может, всего на полкорпуса и первым коснулся ладонью шероховатого, скользкого от налипшей тины края.

– Я первый! – крикнул он. – Ты проиграл!

И хохотнув, как безумный, он брызнул мне в лицо, ударив ладонью по воде. Я ответил тем же, и какоето время мы вплавь гонялись друг за другом вокруг бакена, укрываясь за ним и брызгаясь. Свежая царапина от носа «казанки» сияла на красном боку, отчего казалось, что бакен криво и недобро улыбается, глядя на наше ребячество.

– Надо отдохнуть, – сказал, наконец, Серега примирительным тоном. – Залезем на бакен. Посидим, и обратно.

Каково же было наше разочарование, когда выяснилось, что отдохнуть на бакене нам не удастся! На нем не было широких полок или выступов, чтобы присесть. Можно было вылезти из воды, встать на едва выступающий узкий карниз, растопырить руки и, обхватив ими бакен, недолго удерживаться в таком положении, вплотную прильнув к нему грудью. Что Серега и сделал, раскачиваясь вместе с бакеном на волнах. На отдых это было совсем не похоже, и он тут же спрыгнул обратно в воду, дрожа от холода. Солнце неожиданно скрылось, а без него в воде было теплее, тогда как на бакене от холода на ветру сводило мышцы.