Александр Копировский - Введение во храм. Очерки по церковному искусству

Но – обо всем по порядку.

Считается, что все приделы собора названы по тем святым или событиям, память которых совпадает с военными победами, предшествовавшими взятию Казани.

Как гласит Никоновская летопись:

…священны церкви приделы… ставлены на возвещение чюдес божиих о Казанском взятее, в которые дни божия помощь и победа была православному царю над бусурманы. [21] Полное собрание русских летописей. Т. 13. 2-я половина. I. Дополнения к Никоновской летописи. II. Так называемая царственная книга. / Под ред. С. Ф. Платонова. СПб.: Типография И. Н. Скороходова, 1906. С. 320.

Это не совсем так. Посмотрим еще раз на план собора. По диагоналям относительно центрального шатра, посвященного Покрову Богородицы, находятся четыре небольших храма. В восточной части, слева от центрального алтаря, – придел трех Патриархов Константинопольских: Александра (середина IV века), Иоанна (конец VI века) и Павла Нового (вторая половина VIII века), справа – придел во имя русского святого, преподобного (то есть святого монаха) Александра Свирского (первая треть XVI века). В истории церкви эти святые между собой никак не связаны. Они жили в разное время, да и духовные подвиги их различны. Но 30 августа старого стиля, в день их памяти по церковному календарю, произошло победное сражение русского войска с конницей царевича Япанчи, пробивавшейся из Крыма на помощь осажденной Казани.

Две главки в западной части собора: слева – придел в честь святителя Григория, просветителя Армении, жившего в конце III – начале IV века, справа – придел в честь преподобного Варлаама

Хутынского, подвизавшегося в XII столетии в новгородских землях. Ясно, что эти святые тоже не связаны друг с другом исторически. Но в день памяти святителя Григория, 30 сентября, непосредственно предшествовавший штурму, была взорвана Арская башня Казанской крепости и достигнута победа на Арском поле, что во многом предопределило успех штурма. А вот память преподобного Варлаама Хутынского к военным действиям под Казанью отношения вообще не имеет. Она говорит о желании Ивана IV почтить память своего отца, великого князя Василия III (о котором говорилось чуть выше). В соответствии с византийской традицией, впервые примененной на Руси святым Александром Невским, человек (особенно – правитель страны), почувствовав приближение смерти, постригался в монахи. Тем самым он как бы совершал «второе крещение» – ради прощения грехов, соделанных им после принятого ранее крещения. При этом менялось и имя постригаемого. Так, Александр Невский перед смертью стал иноком Алексием, Иван Грозный – Ионой. А его отец, Василий, принял в монашестве имя преподобного Варлаама Хутынского. Отсюда и название четвертого придела.

Теперь обратимся к остальным четырем приделам, более крупным, расположенным крестом по четырем сторонам света. К северу, то есть слева от шатра Покровского храма, находится придел святых мучеников Киприана и Иустины (начало IV века), имена которых стоят в церковном календаре под 2 октября старого стиля. В этот день, начатый накануне штурм Казани успешно завершился. Строго говоря, собор, поэтому, должен был бы стать «Киприано-Иустиниевским», но представления о государственном «имидже» события перевесили. Было найдено компромиссное решение: началу штурма (празднику Покрова Богородицы) посвятили главный храм, концу штурма – придел.

Справа от центра, то есть к югу, расположен придел в честь святителя Николая, названный по находившейся здесь его чудотворной иконе «Никола Великорецкий». Дни памяти святителя – 9 (22) мая и 6 (19) декабря – с Казанской победой не связаны.

Однако перенесение его иконы (поясное изображение святителя, окруженное 8 клеймами жития) по повелению царя из далекого Хлынова (он же Вятка, ныне Киров) «к Москве» воспринималось как событие государственной важности, почти как приход в нее самого святителя. Отметим, что путь иконы в столицу проходил по завоеванным только что казанским землям. Так в букете имен собора появился и этот цветок.

О Троицком приделе-храме, расположенном строго на восток от Покровского, мы упоминали в первом рассказе о соборе, приведя посвятительную надпись. Не исключено, что здесь уже стояла когда-то Троицкая церковь. Но главное – посвящение нового храма, построенного в царствование нового государя на главной площади столицы, Единому в Троице Богу, духовно приподнимало храм над всеми остальными (он и в прямом смысле был тогда выше всех московских церквей). А в глазах современников такое посвящение придавало ему, а значит, и казанской победе, и всем победам царя, позже присоединенным к ней – например, над астраханским ханством, даже не историческое, а вселенское, над-мирное значение.