Александр Копировский - Введение во храм. Очерки по церковному искусству

Вот что говорит «Степенна́я книга»:

…поставлена бысть премудро и дивно разныя церкви на едином основании» [19] Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 21. 2-я половина. Книга Степенная царского родословия. Ч. 2. / Под ред. П. Г. Васенко. СПб.: Типография М. А. Александрова, 1913. С. 674. .

Насколько глубоко это единство? Центральный шатер подчиняет себе 8 окружающих его храмов – уже не шатровых, а башенных, но тоже вертикальных, узких внутри. Соединены же храмы между собой только узкими коридорами, снаружи незаметными. Кажется, что все храмы открываются в единое внутреннее пространство, но это не так. Зримого единства, «соборности» интерьера, столь впечатляющей в храмах более древних, крестовокупольных и даже базиликах, здесь нет.

В отличие от монументального внешнего облика собора, интерьер его оставляет впечатление тесного лабиринта, прерываемого вертикальными пространствами раскрытых вовнутрь столпов [20] Памятники архитектуры Москвы. Кремль. Китай-город. Центральные площади. М.: Искусство, 1982. С. 400. (илл. 16–17).

Коридоры не соединяют приделы с центральным храмом, они оказываются чем-то вроде внутренних папертей, отделяя один храм от другого (кстати, и причт у каждого из них был свой). Собор изнутри предстает как сумма отдельных сооружений, рассчитанных на аскетическую, почти индивидуальную молитву. А снаружи он – сплошной праздник, восторг, торжество смело сопоставленных архитектурных форм, несколько даже пестрящих в глазах. Такой контраст внешнего и внутреннего абсолютно уникален в православной храмовой архитектуре.

Поэтому, восторгаясь архитектурным решением собора, нельзя не увидеть в нем радикального изменения когда-то важнейшего для христианского храма принципа. Вспомним хотя бы собор Святой Софии Константинопольской (начало VI века). У него тяжелые, грубоватые, несколько однообразные наружные формы. Но интерьер его и сейчас поражает широтой наполненного светом пространства, многообразием окон и легких круглых колонн, неожиданным ощущением свободы. А в Покровском соборе яркость внешних форм как будто обосновывает их самодостаточность, самоценность. Заходить внутрь даже не очень хочется. Как здесь не вспомнить казавшиеся вначале странными слова Лермонтова о «более чем 70 приделах» этого храма, и о том, что не найдется человека, обошедшего их все! Жутковатое «грозненское» время с его контрастами, разделениями и противопоставлениями в какой-то мере запечатлелось и здесь.

Общеизвестно, что Покровский собор на Рву (напомним, получивший известность как «храм Василия Блаженного» позже, по дополнительному приделу во имя этого святого) построен в память о «Казанском взятии», то есть завоевании Иваном IV Казанского ханства. Как удалось отразить эту память в его посвящении?

Штурм Казани начался в день праздника Покрова Пресвятой Богородицы, 1 октября (по новому стилю – 14-го) 1552 года, – что и было отмечено в названии главной части храма. Тот, кто размышлял над его названием, не мог не вдохновляться тем, что победа была связана именно с праздником Покрова, а не с каким-то другим. Ведь в этом празднике прямо выражена идея покровительства, заступничества Богородицы за Народ Божий – Церковь. Здесь же эта идея была соотнесена с русской землей, столетиями страдавшей от татарского ига, отдельных кровопролитных и разрушительных набегов орды и теперь, наконец, освободившейся от них.

Авторами программы именований собора и его приделов вряд ли были непосредственно зодчие – слишком очевидны ее серьезные богословские и «государственнические» основы. Составить такую программу было под силу лишь крупным церковным и государственным деятелям. Скорее всего, это был митрополит Макарий (1482–1563), богослов, иконописец, составитель Четьих Миней (житий святых по месяцам года) – сборника «всех книг, чтомых на Руси», предсказавший Грозному победу под Казанью.

Ставить храмы в память о значительных событиях было принято на Руси и раньше. Например, в годы, непосредственно следовавшие за победой над Мамаем на Куликовом поле в 1380 году, случившейся в день Рождества Богородицы, 8 (21) сентября, в честь этого праздника было построено около 30 храмов. В 1471 году Иваном III в Архангельском соборе Кремля в память о победе над новгородцами были устроены приделы в честь святых и событий, связанных с ней по датам. Василий III, отец Ивана Грозного, еще в 1514 году, после взятия Смоленска, построил церковь «на рву» у Кремля. Ее престолы были посвящены праздникам и святым, память которых приходилась на день взятия города, 1 августа по старому стилю. Кстати, имя Василия III, хотя и не прямо, вошло в калейдоскоп посвящений приделов храма Василия Блаженного.