Автор неизвестен - УПАНИШАДЫ

Поистине, сын [мой], ты – жар, живи же сто осеней, такой-то".

Он произносит его имя, затем обнимает его, [произнося]: "Как Праджапати обнимает творения ради [их] безопасности, так я обнимаю тебя, такой-то". Затем он шепчет ему в правое ухо: "Даруй ему, Магхават, получающий сок сомы…", "Индра, доставь лучшие богатства", – [шепчет он] в левое [ухо и говорит]: "Не пресекай, не колеблись, проживи жизнь в сто осеней. Я целую [твою] голову, о сын, вместе с твоим именем". Пусть он трижды поцелует его голову [и скажет]: "Я произношу над тобой звук хим, [подобный мычанию] коров", – и он трижды произносит над его головой звук хим.

12. Теперь – об умирании богов вокруг [дыхания]. Поистине, этот Брахман сияет, когда пылает огонь, и он умирает, когда [огонь] не пылает. Тогда жар его идет в солнце, дыхание – в ветер. Поистине, этот Брахман сияет, когда видно солнце, и он умирает, когда [солнца] не видно. Тогда жар его идет в луну, дыхание – в ветер. Поистине, этот Брахман сияет, когда видна луна, и он умирает, когда [луны] не видно. Тогда жар его идет в молнию, дыхание: в ветер, Поистине, этот Брахман сияет, когда вспыхивает молния, и он умирает, когда [молния] не вспыхивает. Тогда жар его идет в страны света, дыхание – в ветер. Поистине, все эти божества, проникнув в ветер, умерев в ветре, не уничтожаются – они снова поднимаются из него. Это относительно божеств. Теперь относительно тела.

13. Поистине, этот Брахман сияет, когда говорят речью, и он умирает, когда не говорят. Тогда жар его идет в глаз, дыхание – в дыхание. Поистине, этот Брахман сияет, когда видят глазом, и он умирает, когда не видят. Тогда жар его идет в ухо, дыхание – в дыхание. Поистине, этот Брахман сияет, когда слышат ухом, и он умирает, когда не слышат. Тогда жар его идет в разум, дыхание – в дыхание. Поистине, этот Брахман сияет, когда мыслят разумом, и он умирает, когда не мыслят. Тогда жар его идет в дыхание, дыхание – в дыхание. Поистине, все эти божества, проникнув в дыхание, умерев в дыхании, не уничтожаются – они снова поднимаются из него. И поистине, если обе горы – южная и северная надвинулись бы на знающего это, желая [его] раздавить, то они не смогли бы раздавить его. Те же, которые ненавидят его и которых он сам ненавидит, умирают вокруг него.

14. Теперь – об овладении превосходством. Поистине, эти божества, споря о том, кто из них превосходит [остальных], вышли из этого тела. И оно лежало бездыханное, высохшее, словно полено. Тогда речь проникла в него – оно [продолжало] лежать, говоря речью. Тогда глаз проник в него – оно [продолжало] лежать, говоря речью, видя глазом. Тогда ухо проникло в него – оно [продолжало] лежать, говоря речью, видя глазом, слыша ухом. Тогда разум проник в него – оно [продолжало] лежать, говоря речью, видя глазом, слыша ухом, мысля разумом. Тогда это дыхание проникло в него, и оно тут же поднялось. И поистине, все эти божества, узнав, что превосходство в дыхании, постигнув, что дыхание – познающий Атман, вместе со всеми этими [дыханиями] вышли из этого тела и, проникнув в ветер, [обретя] сущность пространства, идут на небо. Так же и знающий это, узнав, что превосходство в дыхании, постигнув, что дыхание – познающий Атман, вместе со всеми этими [дыханиями] выходит из этого тела и, проникнув в ветер, [обретя] природу пространства, идет на небо. Он идет туда, где те боги. Кто знает это, тот, достигнув того [места], становится таким же бессмертным, как бессмертны боги.

15. Теперь – как называют это – о передаче [заветов] от отца к сыну. Готовясь к смерти, отец призывает сына. Устлав дом свежей травой, разложив огонь, поставив рядом кружку воды с сосудом, отец лежит, покрытый новой одеждой. Придя, сын склоняется над [ним], соединив [свои] органы чувств с органами чувств [отца], или же пусть отец передает ему [заветы в то время, как тот] сидит лицом к нему. Тогда он передает ему [следующее]:

"Да вложу я в тебя свою речь", – говорит отец. "Я принимаю в себя твою речь", – [отвечает] сын. "Да вложу я в тебя свое дыхание", – [говорит] отец. "Я принимаю в себя твое дыхание", – [отвечает] сын. "Да вложу я в тебя свой глаз", – [говорит] отец. "Я принимаю в себя- твой глаз", – [отвечает] сын. "Да вложу я в тебя свое ухо", – [говорит] отец. "Я принимаю в себя твое ухо", – [отвечает] сын. "Да вложу я в тебя свой вкус [в различении] пищи", – [говорит] отец. "Я принимаю в себя твой вкус [в различении] пищи", – [отвечает] сын. "Да вложу я в тебя свои действия", – [говорит] отец. "Я принимаю в себя твои действия", – [отвечает] сын. "Да вложу я в тебя свое удовольствие и неудовольствие", – [говорит] отец. "Я принимаю в себя твое удовольствие и неудовольствие", – [отвечает] сын. "Да вложу я в тебя свое блаженство, любовную страсть, способность к произведению потомства", – [говорит] отец. "Я принимаю в себя твое блаженство, любовную страсть, способность к произведению потомства", – [отвечает] сын. "Да вложу я в тебя свое движение", – [говорит] отец. "Я принимаю в себя твое движение", [отвечает] сын. "Да вложу я в тебя свой разум", – [говорит] отец. "Я принимаю в себя твой разум", – [отвечает] сын. "Да вложу я в тебя свое познание", – [говорит] отец. "Я принимаю в себя твое познание", – [отвечает] сын.