Игорь Малин - ИЗ ГЛУБИН ГРЕХА В ОТЧИЙ ДОМ Проповеди, интервью, доклады

У Честертона есть замечательная мысль: «Страх Божий связан с началом. Он сокрушает идолов, прижимает людей к земле. Древние пророки вопиют, славя и страшась Бога. Страх этот — в начале всякой веры — в начале, но не в конце, — в конце же Любовь». Вступим же в этот Новый Год с ответственностью за собственную жизнь, потому что Господь дает нам еще один шанс для исправления. Вступим с верой в милость и любовь Христову. Вступим с благодарностью Господу за еще один, новый год в нашей жизни. Аминь.

Юлия Уткина:Сегодняшняя телепрограмма целиком посвящена ответам на вопросы наших телезрителей. В одной из наших программ мы говорили о христианском понимании Церкви. И тогда мы остановились на том, что для человека в наше время не так сложно прийти в Церковь. Главная трудность заключается в неспособности оставаться христианином в повседневной жизни. Что является камнем преткновения для современного человека в его нежелании быть частью Церкви? Что останавливает от постоянной духовной жизни? Мы собрали те причины, из–за которых некоторые из наших телезрителей не желают ходить в Церковь. Вот, к примеру, фраза из письма: «Я не верю в Бога. Я верю в человека». Что Церковь может ответить такому человеку?

Игорь Малин:Не всегда человек верующий верит в Бога, а человек неверующий не верит в Него. Мы, наверное, не встретим ни одного человека, который хотя бы один раз в жизни не обращался к Богу за помощью, или наоборот не сетовал на Бога за Его несправедливое, с человеческой точки зрения, молчание. Если человек действительно верит в человека, то до веры в Бога «рукой подать». Потому что христианство, прежде всего, как ни странно, несет веру в человека. С другой стороны, телезритель, который написал о своей вере в человека, на мой взгляд, немного лукавит. Что значит его вера в человека? В чем она себя проявляет? В христианстве вера в человека заключается в активном доверии к человеку. Вере в то, что если сегодня человек споткнулся, то это еще не конец всему тому доброму что в нем есть. И я, как христианин, верю в то, что у него есть шанс подняться и исправится на добро. И моя ответственность, как христианина, заключается именно в предоставлении этой возможности для исправления. Если же я ставлю крест на этом человеке и говорю: «я с ним не только не буду общаться и помогать, но и другим расскажу о его падении», то какая же это вера в человека? Но если мы готовы откликнуться и поспешить на помощь упавшему, то вот это в христианском понимании и называется верой в человека. И если это есть в нас мы на полпути к подлинной вере в Бога. И еще, без веры в Бога нельзя по настоящему любить человека, и, наоборот, без доверия к ближнему не сможешь поверить в Господа.

Ю. У.:Один из наших телезрителей пишет: «У меня в жизни все хорошо. Я всегда ко всем людям отношусь с лучшей стороны. Никого не обижаю. В Церковь не хожу, потому что там постоянно говорят о том, что Господь наказывает за непослушание и грехи. А я не хочу, чтобы меня кто–то наказывал. Пусть уж все будет, как есть. За что Бог наказывает людей?».

И. М.:Здесь сразу несколько интересных тем, которые поднимает автор письма. Во–первых, чаще всего человек сам себя наказывает и в том нет вины Божьей. Апостол Павел пишет об этом в Послании к Галатам: «Что посеет человек, то и пожнет». Во–вторых, кто вам сказал, что в Церкви говорят только о наказании? В Церкви чаше всего говорят о Любви Божьей к каждому, верующему и неверующему, счастливому и несчастному. В этом суть Евангелия: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного». Отдал ради того, чтобы мы с вами могли жить. Именно такой Бог, Бог Любящий и Сострадающий ожидает вас в Церкви.

Телезритель говорит: «у меня все хорошо». Мне кажется, что это просто еще одна дежурная фраза. Если бы у него было все хорошо, то он был уже в Царствии Божьем, как Енох, который ходил перед Богом, а затем Господь взял его к Себе. У него действительно все было хорошо: и с самим собой, и с ближним, и с Богом. Он уже здесь на земле жил вечной жизнью.

И еще, вот эти слова «я никого не обижаю и отношусь ко всем хорошо». Наверное, мы все про себя можем всегда сказать нечто подобное. Но так ли это на самом деле? Мне может казаться, что я поступаю правильно, а человеку рядом со мной почему–то становится больно от моей правильности. По какому критерию человек определяет, что такое хорошо и что такое плохо? По внутреннему ощущению и культурному окружению? Но ведь у каждого человека свои критерии нравственности. Я помню одного человека, который, изменяя своей жене, объяснял свою неверность следующим образом: «Я своей жене не изменяю. Я просто хожу на сторону, чтобы удовлетворить свои потребности. Но жену я свою очень люблю, и никогда не сделаю ей больно. Я даже говорю тем женщинам, с которыми встречаюсь, особенно замужним: «Что же вы делаете? У вас семья, дети, а вам бы все погулять»». Я его спросил: «А если бы ваша жена однажды решила просто удовлетворить свои потребности с другим мужчиной?». И он мне правдиво ответил: «Я бы ей голову оторвал». Вот вам и пример, когда человеку кажется, что он не делает больно своему близкому, а просто получает удовольствие от жизни.