Джордж Вандеман - Не слепая вера

А потом мало-помалу он насадил в умах ангелов идею, что Господь, которому они поклонялись и которого любили все эти нетленные века. был, если им известна правда, тираном, существом, неспособным на самоотверженность' и любовь по отношению к своим подчиненным. Какое страшное обвинение, брошенное в сердце, где уже лежала сокрытой Голгофа!

Но обвинение было сделано — и не каким-то сторонним жителем небес, а напротив, ангелом — офицером самого высокого ранга, стоящим ближе всего к трону, обладающим величайшей ответственностью и наиболее преданным Христу — и это был он, кто выступал против правительства Бога и обвинял Его лично в тирании.

Попытайтесь понять ситуацию. Обвинения, должно быть, были услышаны. Отбросить их в сторону — значило бы укрепить позиции обвинителя. Но как Бог мог объяснить вселенной последствия бунта, который никогда не совершался там раньше. Он не мог указать им на те страдания, на развал и хаос в мире, которые явятся неизбежными проявлениями неповиновения. Ведь этого никогда раньше не случалось. Он мог дать этому название — зло. Он мог назвать это грехом. Но на небесах не было ни одного обитателя, который по своему опыту или свидетельству знал бы, что такое грех. Ни в словарях, не в вековом жизненном опыте не было такого понятия, которое могло бы их подготовить к этому. Да и как мог Люцифер, их обожаемый лидер, быть виноватым или неправым.

Бог должен действовать. С бунтом надо бороться. Небеса должны быть очищены от этой заразы. Но нужно сделать так, чтобы это не отразилось на репутации Бога. Это нужно сделать так, чтобы подчиненные Его царства, не имеющие опыта общения со злом, могли все понять.

Итак, обвинения были выслушаны. Бог объяснил, как он мог, не прибегая к лабораторным доказательствам, которые были тогда еще делом будущего, несомненные последствия нового мятежного выступления Люцифера. Ангелы слушали. У них формировалось мнение. Они разделились на две стороны. За этим последовала война. Люцифер и те, кто стояли за ним, были изгнаны. Театр действий мятежа переместился.

Конечно, Бог обладал властью не только, чтобы запретить бунты, но и искоренить их. В мгновение ока Бог мог. бы изъять яд греха из вселенной. Он мог заставить замолчать навсегда любой мятежный голос.

Но для того, чтобы сделать это во вселенной, которая не понимала, не могла понять, значило бы привести все к одному результату — заставить вселенную служить Ему не по любви, а из-за боязни последствий раскола.

Итак, Бог, которого назвали тираном, объявил, что Его обвинителю нужно дать время. Время, необходимое для того, чтобы продемонстрировать перед каждым наблюдателем истинную природу его характера и его притязаний. Время, чтобы успели созреть губительные плоды мятежного древа. Время, которое ему необходимо, чтобы усовершенствовать правительство Бога.

Вселенная взирала с удивлением и изумлением на то, как этот мир становился сценой борьбы. И, наконец. Бог мог бы сотворить вселенную вне какой-либо опасности мятежа, Но это могло быть достигнуто только одним путем — создать мир без закона. Это значило бы, даже в природной сфере, космический хаос — вселенная, в конфликте с самой собой. Или другой путь — Бог мог создать землю людей — субъектов неповиновения.

Или Он мог бы создать ангелов, и Он мог бы создать человека таким, каким Он сделал звезды, лишив их способности не повиноваться Его законам. Он мог бы сделать человека машиной, или сложной марионеткой. Но нет. Бог хотел, чтобы человек был свободным. Вот поэтому Он дал ему ум и сознание, способность продумывать все до конца и самому принимать решения. Бог никого не заставляет!

Вы понимаете, что я имею в виду. Когда Бог создавал ангелов, когда Он создавал Люцифера, когда Он создавал человека, — Он шел на страшный риск. И этот огромный риск заключался в том, что Он наделил своих подчиненных способностью делать выбор. Тогда всегда оставалась возможность, что кто-то когда-то может выбрать зло. Но только с этим риском может существовать царство, где любовь добровольна, где подчинение не есть инстинкт, а выбор. Да, у Бога были эти альтернативы. Он мог бы создать мир без закона и дать ему саморазрушиться. Он мог бы оставить его без людей. Он мог бы сделать этих людей винтиками в гигантской машине. Или Он мог бы рискнуть и дать им свободу выбора. Бог в той далекой вечности выбрал риск. Кто-то может выбрать неповиновение. И Люцифер выбрал именно это.

Почему Бог не уничтожил Люцифера, когда тот восстал в первый раз? Я думаю, вам понятно, почему. Существует только один путь, чтобы правильно управлять чрезвычайной ситуацией. Люциферу нужно было дать полную свободу действий, пока он не достигнет того порога, после которого нет пути назад, и пока вселенная, наблюдающая за происходящим, не поймет, что все способы уже испробованы. А результаты его действий должны быть продемонстрированы. И какая это будет демонстрация! Мятеж изменил театр действий. Вся вселенная стала сценой.