Квинт Тертуллиан: О ПОКАЯНИИ

3.

Настало время пояснить, в каких случаях покаяние является законным и обязательным, то есть что следует считать грехом, хотя это и может показаться излишним. Ибо, познав Бога, дух, на который обращен взор его Творца, возвышается к познанию истины и, достигнув заповедей Господних, тотчас же из них уразумевает, что грехом следует считать то, что воспрещает Бог. Ибо если Бог есть высочайшее, какое только возможно, добро, то добру, конечно, ненавистно не что иное, как зло, так как между противоположностями невозможно никакое согласие. Не будет, однако, излишним заметить, что одни из грехов — плотские, то есть телесные, а другие — духовные. Так как человек составлен из соединения этих двух субстанций, го и согрешает он не иначе, как через то, из чего состоит. Но не тем они различаются между собою, что тело и дух независимы друг от друга; напротив, составляя вместе единое существо, они тем более сходны между собой. Так что не следует различав грехи согласно различию материй, полагая поэтому одни грехи легче, другие- тяжелее. И плоть, и дух принадлежат Богу: одно создано Его рукой, другое осуществлено Его дуновением. Следовательно, так как они равно принадлежат Богу, своим грехом они одинаково оскорбляют Бога. Не различаешь ли ты действия плоти и духа, которые так соединены и сопричастны и в жизни, и в смерти, и в воскресении, что они одинаково будут воскрешены или на жизнь, или на осуждение, поскольку одинаково согрешили или жили невинно?

Мы сказали об этом с самого начала, чтобы было ясно, что если кто согрешил, то покаяние не менее необходимо одной части, чем другой. Общий проступок у обеих, общий и Судья, то есть Бог, общее, следовательно, и средство исцеления — покаяние. Грехи называются духовными и телесными потому, что всякий грех или осуществляется, или мыслится, так что телесно то, что осуществлено, ибо осуществленное, подобно телу, можно видеть и осязать. А духовный грех образует то, что находится в духе, ибо дух невозможно ни увидеть, ни схватить. Отсюда ясно, что нужно избегать не только грехов содеянных, но и грехов воли, и очищаться от них покаянием. Ибо если человеческая ограниченность судит только о содеянном, поскольку тайники духа для нее недоступны, это не значит, что мы можем пренебрегать грехами воли и перед Богом. Для Бога все возможно. Никакое прегрешение не укрыто от Его взора, а поскольку Ему ведомо все, Он ничего не упускает на Своем Суде. Его прозорливость не допускает обмана и лицемерия. Что, как не воля лежит в основе деяния? Не имеет значения, что некоторые деяния следует отнести на счет случая, необходимости или неведения: за исключением этого остаются грехи воли Следовательно, так как воля есть основа деяния, то не больше ли она подлежит наказанию, когда явилась главной причиной проступка, причем вина эта не снимается даже тогда, когда какое-либо затруднение воспрепятствовало осуществлению действия? Ибо воля сама себе вменяется, и ее не извиняет неудача при осуществлении, так как все зависящее от нее уже совершено. Каким образом Господь показывает, что Он дополнил Закон? Именно Он запрещает нам и грехи воли1. Ибо Он называет прелюбодеем не только того, кем поруган чужой брак, но и того, кто осквернил его похотливым взором. Хоть душа и сознает опасность запретных деяний, под воздействием воли она безрассудно решается на них. Таково значение воли, что даже если желание ее не сбылось, она все-таки считается уже осуществленной, и потому наказывается. Что толку говорить: «Да, я пожелал, но ведь не сделал!» Нет, ты должен был это осуществить, поскольку желал; или ты не должен был этого желать, раз этого не осуществил. Совесть твоя сама склоняет тебя к такому признанию. Ведь если бы ты сильно желал добра, ты изо всех сил стремился бы его воплотить, а если ты не творишь зла, то не должен его и желать. Куда ни повернись, ты достоин осуждения, раз ты либо желал зла, либо не сотворил добра.

4.

Следовательно, Бог, определивший наказание Судом за все грехи, и плоти, и духа, как грехи совершенные, так и грехи воли, обещал и помилование через покаяние, говоря народу: Покайся и спасу тебя (ср. Иезек. 18,21;23). И еще говорит Господь: Я жив и желаю скорее покаяния, чем смерти (33,11). Следовательно, покаяние есть жизнь, так как оно противопоставляется смерти. Прибегни же к покаянию, грешник, подобный мне (нет, меньший меня, ибо я сознаю свое превосходство в грехах), прилепись к нему так, как хватается потерпевший кораблекрушение за спасительную доску! Она поднимет тебя, заливаемого волнами грехов, и доставит к пристани Божественного милосердия. Воспользуйся случаем неожиданного счастья, чтобы ты, являющийся пред Богом, не более, чем каплей в ведре (Ис. 40, 15), пылью на площади и сосудом горшечника2, сделался с этих пор тем древом, которое, будучи посажено у вод, всегда сохраняет листву, в свое время приносит плод и не увидит ни огня, ни топора3. Покайся в грехах, на-шедши истину; покайся, что любил то, чего не любит Бог, ведь мы также принуждаем своих рабов ненавидеть то, к чему сами питаем отвращение. Ибо основа послушания — в сходстве душ.